Вулканические газы, которые выделяются из основания Илтхмарских гор, а
также зловонные испарения из неизведанных глубин Великой Соленой Топи
постепенно наполняют углубление в плите, и она всплывает на поверхность.
Однако устойчивостью она не обладает, поскольку плотность ее
поверхностного слоя гораздо больше, чем плотность пористой породы. Словом,
всплыв на поверхность, громадная плита сразу начинает раскачиваться.
Поддерживающие ее газы и испарения выходят громадными пузырями то с одной,
то с другой стороны. В результате плита погружается в воду, и медленный
периодический процесс повторяется сызнова.
Короче говоря, по крену Фафхрд понял, что Зыбучие Земли вскоре опять
погрузятся в море. Крен увеличился до такой степени, что ему пришлось
немного натянуть правый повод, чтобы удержать кобылу на дороге.
Оглянувшись через правое плечо, он увидел, что четыре черных всадника тоже
прибавили ходу и скачут даже чуть быстрее, чем он сам.
Переведя взгляд на столь дорогую его сердцу и желанную Топь, Фафхрд
вдруг увидел, как совсем рядом с ним воды Внутреннего моря взвились в
воздух каскадом серых пенистых гейзеров - первый выброс газов, - а
Восточное море заплескалось у самой дороги.
Затем скальная плита под ним начала медленно крениться в другую
сторону, и вскоре ему пришлось натягивать уже левый повод, чтобы не дать
лошади сойти с дороги. Северянин радовался, что кобыла под ним -
мингольская, приученная не обращать внимания на любые необычные явления
природы, включая и землетрясения.
Теперь уже спокойные воды Восточного моря взорвались длинной и
грязной стеной пенящегося газа, а волны Внутреннего моря разбивались чуть
ли не под копытами лошади.
Но до Топи уже было совсем рукой подать. Фафхрд мог различить
отдельные колючие деревья, кактусы и пучки исполинской морской травы,
которые четко вырисовывались на фоне уже совершенно обескровленного неба
на западе. Через несколько мгновений он разглядел и прямую черную полосу:
это - хвала Иссеку! - была насыпная дорога.
Из-под железных подков лошади вылетали снопы белых искр. Животное
дышало сипло и часто.
Но тут в пейзаже начали происходить тревожные, хотя и едва заметные
изменения. Почти неразличимо для глаза вся Великая Соленая Топь стала
подниматься.
Это означало, что Зыбучие Земли начали опять медленно погружаться в
воду.
С обеих сторон, с севера и с юга, к Фафхрду подступали серые стены -
бушующие пенистые воды Внутреннего и Восточного морей ринулись на
громадную каменную плиту, которая лишилась поддерживавшего ее газового
пузыря.
Внезапно перед Фафхрдом вырос черный уступ примерно в ярд высотой.
Низко пригнувшись в седле, Северянин дал кобыле шенкеля; в мощном прыжке
преодолев высоту, она приземлилась на твердую почву и без малейшей
задержки поскакала дальше - с той лишь разницей, что теперь ее копыта не
гремели по камню, а мягко стучали по плотно утрамбованному гравию насыпной
дороги.
Грозный гул позади нарастал, внезапно раздался оглушительный взрыв.
Фафхрд оглянулся и увидел чудовищную круговерть воды, но уже не серой, а
призрачно-белой в слабом свете, лившемся с запада: прямо над дорогой
столкнулись волны Внутреннего моря с валами Восточного.
Северянин уже собрался было отвернуться от этого жуткого зрелища и
чуть придержать кобылу, когда из бело-серого водоворота вынырнул сперва
один черный всадник, за ним другой, потом третий. Четвертого не было, -
по-видимому, он сгинул в пучине. При мысли о том, какой прыжок пришлось
совершить трем вороным лошадям и их всадникам, волосы на затылке у Фафхрда
встали дыбом, и он, чертыхаясь, принялся понукать свою мингольскую кобылу,
прекрасно зная, что к нежному обращению она не приучена.

12
Когда тени удлинились до бесконечности, а солнечный диск сделался
темно-оранжевым, Ланкмар начал готовиться к еще одной ночи ужаса. Жители
города не клюнули на то, что свирепых крыс на улицах стало меньше:
чувствуя наэлектризованное затишье перед бурей, они, как и в прошлую ночь,
баррикадировались в верхних этажах своих домов. Солдаты и стражи порядка,
в зависимости от индивидуальных особенностей характера, удовлетворенно
ухмылялись или ворчали на глупость начальства, когда узнали, что за час до
полуночи им следует собраться в южных казармах, где перед ними выступит
Олегний Мингологубец, который славился своими длиннейшими, нуднейшими и
слюнявейшими речами как ни один главнокомандующий за всю историю Невона,
не говоря уж о том, что от него по-стариковски воняло кислятиной.
Слинур приказал всю ночь жечь огни на борту "Каракатицы" и велел
заступить на вахту всей команде. Черный же котенок, оставив "воронье
гнездо", прогуливался по поручням со стороны причала, время от времени
тревожно мяукал и вглядывался в темные улицы, словно охваченный искушением
и страхом одновременно.
Глипкерио на какое-то время успокоился, наблюдая за Ритой, которую
подвергли изощренным истязаниям, в большей степени душевным, нежели
физическим, а также многочасовому допросу умелых инквизиторов, поставивших
своей целью выбить из нее признание, что Мышелов является крысиным вождем
- его уменьшение до размера крысы доказывало это со всей очевидностью, - а
также заставить девушку выдать всю информацию касательно его магических
методов и уловок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94