Внезапно со стороны Болотной заставы на улицу Богов хлынула новая
волна крыс, за которыми скакали на огромных конях три всадника и, низко
свешиваясь с седел, рубили грызунов в капусту. Лошади, плащи и капюшоны
всадников были черны как смоль. Фафхрд, которому казалось, что уже ничто
не может заставить его вздрогнуть, затрепетал. У него было впечатление,
что на сцену выступила сама Смерть в трех лицах.
Крысы-огнеметчики развернулись и дали по всадникам залп горящими
стрелами, но промахнулись.
В ответ черные всадники принялись давить копытами и крошить
огнеметчиков. Затем они развернулись в сторону коричневых скелетов и
сбросили свои черные капюшоны и накидки.
Фафхрд осклабился: это могло бы показаться крайне неуместным кому-то,
кто знал, что Северянин только что ужаснулся явлению Смерти, но был не в
курсе его похождений в течение последних нескольких дней.
На трех черных конях сидели три высоких скелета, казавшиеся в сиянии
луны совершенно белыми, и чутье влюбленного тут же подсказало Фафхрду, что
первый из них - это Крешкра.
Конечно, она могла разыскивать его, чтобы убить за вероломство. И тем
не менее, как практически любой влюбленный при подобных обстоятельствах -
впрочем, в разгар сверхъестественной баталии такое происходит нечасто, -
Фафхрд ухмыльнулся крайне самодовольно.
И тут же, не теряя времени, принялся спускаться с крыши храма.
Между тем Крешкра - а это была она - думала, глядя на истинных богов
Ланкмара: "Что ж, по-моему, лучше уж коричневые кости, чем никаких. Но
очень уж они пожароопасны. О, снова крысы! Что за гнусный город! Но где
же, о, где мой отвратительный Нечистый?"
У подножия храма черный котенок беспокойно мяукал, ожидая, пока
спустится Фафхрд.
Глипкерио, невозмутимый, как скала, и совершенно успокоенный массажем
Фрикс и флейтой Хисвет, уже дописал свое имя до половины, украшая каждую
букву невиданными громадными завитушками когда голубые занавеси,
заслонявшие самый широкий проход, упали, сорванные чьей-то сильной рукой,
и в залу, неслышно ступая босыми ногами, влетела обнаженная армия Риты и
Мышелова.
Глипкерио дернулся так, что чернильница пролилась прямо на пергамент
с условиями капитуляции, а перо стрелой взмыло в воздух.
Хисвин, Хисвет и даже Саманда начали пятиться в сторону балкона,
испуганные появлением служанок и пажей - в этих бритых, обнаженных юношах
и девушках с горящими глазами и плотно сжатыми ртами и вооруженных
кухонными орудиями было и впрямь нечто жутковатое. Хисвин ожидал появления
своих минголов и поэтому испытал двойное потрясение.
Элакерия бросилась вслед за остальными и завопила:
- Они сейчас нас всех перебьют! Это революция!
Фрикс с возбужденной улыбкой на устах стояла совершенно неподвижно.
Мышелов бросился вперед по голубым плиткам, вскочил на ложе Глипкерио
и забрался на золоченую спинку. Рита подскочила и встала рядом, грозно
размахивая вертелом.
Не замечая, что Глипкерио начал потихоньку отступать, испуганно глядя
сквозь пальцы, которыми он прикрыл глаза, Мышелов громко пропищал:
- О могущественный сюзерен, это не революция! Наоборот, мы пришли,
дабы спасти тебя от врагов! Вот этот, - Мышелов указал на Хисвина, -
действует заодно с крысами. У него под тогой хвост. Я видел его в
подземных туннелях, он входит в крысиный Совет Тринадцати, который
собирается тебя свергнуть. Это он...
Тем временем Саманда пришла в себя и бросилась на своих подопечных,
словно черный носорог с несколькими рогами в виде длинных булавок,
торчащих из ее черной копны. Раздавая своей черной плеткой удары направо и
налево, она грозно заорала:
- Так вы бунтовать? На колени, жалкие поварята и судомойки! Молитесь!
Захваченная врасплох и поддаваясь глубоко укоренившейся привычке,
стройная обнаженная молодежь бросилась врассыпную, их гордые помыслы
мгновенно увяли под градом привычной брани.
Однако Рита лишь побагровела от гнева. Забыв о Мышелове, да и обо
всем на свете, распаленная руганью, она бросилась на Саманду, крича
остальным рабам:
- Хватайте ее, трусы! Нас же много, а она одна!
И недолго думая, она вонзила вертел в жирный зад экономки.
Саманда сделала громадный скачок вперед, гремя цепями и ключами,
которые висели у нее на поясе. Отшвырнув с дороги несколько служанок, она,
громко топая, устремилась в сторону служб.
Рита бросилась за ней, крикнув через плечо:
- Хватайте ее, пока она не позвала на подмогу брадобреев и поваров!
Служанки и пажи больше не колебались. Рита вновь разожгла их
ненависть так же быстро, как Саманда ее потушила. Сделаться героями и
героинями и спасти Ланкмар - это было как лунный свет. Но отомстить своей
давней мучительнице - это уже ослепительное солнце. Как один, они
бросились вслед за Ритой.
Мышелов, который все еще балансировал на резной спинке ложа и
продолжал свою драматичную речь, слишком поздно сообразил, что остался без
войска, а сам между тем все еще такой же маленький. Хисвин и Хисвет,
вытащив из-под черных тог длинные кинжалы, быстро отрезали его от двери, в
которую убежала армия во главе с Ритой. Хисвин буквально полыхал злобой, а
Хисвет стала очень неприятно похожа на отца - никогда прежде Мышелов не
замечал столь поразительного фамильного сходства между ними. Дочь и отец
медленно приближались к нему.
Слева от него Элакерия схватила со стола несколько тоненьких жезлов и
угрожающе замахнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94