Мое желание и решение - присоединить к ним ещё несколько предметов, а именно:
ту саблю, которую при общих криках одобрения пре­поднесли мне в январе 1840 года в пештском Националь­ном театре;
рояль, преподнесенный Бетховену лондонской фирмой Бродвуд;
серебряный нотный пюпитр для рояля;
дирижерскую палочку из чистого золота, украшенную драгоценными камнями.
Я хотел бы передать Музею эти предметы тотчас же, но для того, чтобы забрать их оттуда, где они хранятся под замком, нужна такая доверенность, про­сить которую в неподходящее для этого время мне за­прещают соображения личного порядка. Как только это окажется возможным, их отправят из Веймара в Пешт. В предчувствии близкой смерти я распорядился, чтобы каждый предмет, предназначенный мною для здешнего музея, обязательно попал в него».
Лист покидает Будапешт. Он едет в Италию, где в Тиволи, на вилле д'Эсте усиленно трудится над «Ле­гендой о святом Станиславе», но смерть автора текста, Корнелиуса прерывает эту работу.
В июле в одиночестве на вилле д'Эсте Лист начинает писать «Колокола страсбургского собора» («Die Glocken des Strassburger Munster»), сочинение для хора, солистов и оркестра, вдохновленное одноименным стихотворе­нием Лонгфелло.
Оставшееся время года Лист проводит в Риме, в кругу своих учеников. Пишет первую легенду: «Святой Фран­циск Ассизский проповедует птицам», которая первона­чально предназначалась для двухклавиатурного музы­кального инструмента, состоящего из комбинации фор­тепьяно с клавесином. Благодаря совершенно новому богатству красок, превращению окраски звука в основной элемент композиции это произведение представля­ет для истории музыки особый интерес.
Затем, наряду с циклом «Рождественская елка», яв­ляющимся обработкой в модальном духе церковных мелодий и народных песнопений, связанных с Рожде­ством, Лист пишет такие небольшие фортепьянные пье­сы, как «Колокольный перезвон» («Carillon»), выдаю­щую явно русское влияние; «Крестный путь» (« Via Crucis»), в которой мир григорианских мелодий сплетается с хроматизмом, создающим баховские и позднеромантические, резкие диссонансы, и в которой солисты, хор и орган с драматической силой передают страдания Христа на пути на Голгофу. В этих своих поздних про­изведениях Лист, как указывает венгерский музыковед Бенце Сабольчи, делает вариационное единство един­ством драматическим; краски в них уже не столь ярки, колорит становится более мрачным. Эта мрачность красок, этот горестный, аскетический тон были одной из главных причин малой популярности поздних сочи­нений Листа.
Время от времени Лист навещает Каролину Витген­штейн, которую сознание, что Лист занят творческой работой и все больше удаляется от мирских радостей, наполняет спокойствием и счастьем.
В ноябре Вагнер пишет первому капельмейстеру буда­пештского Национального театра Яношу Рихтеру, что, стремясь увеличить имеющиеся в его распоряжении средства на строительство байрёйтского театра, он хо­тел бы дать в Будапеште концерт, но при этом ставит условием, чтобы ему был обеспечен чистый доход в пять тысяч форинтов. Пештские музыкальные обще­ства принимают это известие со смешанными чувства­ми: хотя они и рады выступлению Вагнера, но требуемого дохода ни одно из них гарантировать не может. Следует обмен письмами и, наконец, принимается ре­шение, что в одной части концерта будут исполнены произведения Вагнера, в другой - Листа, ибо только таким путем можно надеяться на получение чистого дохода в пять тысяч.
5 декабря. Лист на вилле д'Эсте пишет Корнелю Абрани: «10 февраля я вновь буду в Пеште, куда вскоре вслед за мной должен приехать Вагнер. Десять лет назад мы с ним вместе дирижировали в одном концерте в Санкт-Галлене; такой же совместный концерт, если Вы поможете перевести стихотворение Лонгфелло („Колокола Страсбургского собора") на венгерский язык, можно бы устроить и в Пеште. Исполнение этого про­изведения на концерте Вагнера я считаю совершенно уместным, а потому прошу Вас взять его у Энгесера и написать подходящий для вокальных партий венгерский текст. Что же касается Музыкальной академии, то во время моего пребывания в Пеште переговоры можно продолжить, пока же я занимаю пассивную позицию».
1875
11 февраля. Лист прибывает в Пешт, где на этот раз собирается провести лишь короткое время. Он озабочен и обеспокоен делами, связанными с основанием Музы­кальной Академии. На этот раз его занимают не только собственные вечерние концерты и утренники, но и неза­урядное музыкальное событие: совместное выступление с Вагнером.
27 февраля. В письме к Каролине Витгенштейн Лист сообщает о подготовке к пештскому концерту Вагнера и о материальной стороне дела: «Мне кажется, что он (Вагнер) больше не настаивает на обеспечении ему 5000 форинтов чистого дохода, что было первоначальным условием его здешнего концерта. Но вообще-то вероят­но, что, если исключить из программы хоры, то доход достигнет этой суммы... Что касается меня, то я очень охотно откажусь от исполнения „Колоколов" в этом концерте. В противовес очень дружеской и так­тичной идее Вагнера, я хочу предложить заменить этот номер другим, более выгодным в денежном отно­шении: своими десятью старческими пальцами я снова сыграю концерт ми мажор Бетховена».
27 февраля. Лист в сопровождении Ференца и Дюлы Эркелей посещает мастерскую музыкальных инстру­ментов Шунды, где им демонстрируют педальные цим­балы новой системы. Лист заявляет, что музыкальный инструмент такой конструкции подходит не только му­зыкантам-цыганам, но и исполнителям серьезной музы­ки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84