на этот раз его чествуют в Бельгии. В Антверпене исполняют «Эстергомскую мессу», в Брюсселе - «Патетический концерт» и «Пляску смерти».
Из письма Каролине Витгенштейн: «Брюссельский концерт удался не менее блестяще, чем антверпенский. Зал был переполнен, оркестр чудесный, совершенно пер­воклассный, и после каждой вещи программы - горячие аплодисменты публики. Мне кажется, что это первый случай, когда на углах улиц большие буквы афиш возвеща­ли: „Хвала Листу!"».
В июне Лист спешит обратно в Веймар, где его уже ждут ученики. Частые разъезды, регулярные занятия с учениками, число которых уже приближается к пяти­десяти, плохое самочувствие - все это усиливает уста­лость Листа, ощущение старости. Острые приступы не­здоровья Листа беспокоят его окружение. Несмотря на все это Лист с воодушевлением заканчивает переработ­ку «Солнечного гимна святого Франциска Ассизского», пишет свою последнюю, вдохновленную рисунком Михая Зичи, симфоническую поэму «От колыбели до моги­лы», первый из «Трех забытых вальсов» и пьесу для фортепьяно «Серые тучи», в которой, по словам венгер­ского музыковеда Бенце Сабольчи, «парят тени без ме­лодии».
2 июля. Лист падает с лестницы Придворного садо­водства. Его выздоровление от последствий этого не­счастного случая протекает с трудом. Ухаживать за больным приезжает Бюлов с дочерью Даниэлой.
Листа постигает ещё одна тяжелая неприятность. Ка­ролина Витгенштейн, по-видимому, без его согласия вновь издает в Лейпциге его книгу «Цыгане и их музыка в Венгрии», вызвавшую в свое время много нареканий. Добавленная Каролиной глава о евреях вызывает воз­мущение венгерских евреев.
В августе Лист отдыхает у Козимы в Байрёйте. Ваг­нер как раз в это время заканчивает работу над «Парсифалем».
В сентябре Лист едет в Рим, куда его впервые сопро­вождает внучка Даниэла.
22 октября. Весь образованный мир отмечает семиде­сятилетие Листа. Он играет на устроенном в его честь вечере в германском посольстве в Риме. Спустя не­сколько дней римское Филармоническое общество празднует день его рождения исполнением симфонии «Данте»; недавно основанный квинтет Societa del Quintetto впервые представляется публике, исполняя первую часть симфонической поэмы Листа «От колыбели до могилы». В Веймаре исполняют инсценированную «Ле­генду о святой Елизавете», в Лейпциге звучит оратория «Христос», в Париже и Лондоне устраивают празднич­ные концерты. «Всегерманский союз музыкантов» изби­рает Листа своим почетным председателем. В Будапеш­те Общество писателей, артистов и художников устраи­вает в честь Листа празднество в узком кругу. Музы­кальная академия и ученики Антала Шипоша отмечают день рождения Листа музыкальным утренником. Одна­ко будапештское Филармоническое общество не удоста­ивает Листа концертом.
6 декабря. В Риме, в Зале Данте - концерт из произве­дений Листа. В программе симфония «Данте» (дирижер Сгамбати), концерт для фортепьяно ля мажор и одна из венгерских рапсодий в исполнении оркестра.
1882
4 февраля. Лист возвращается в Пешт. В этот год зимний сезон был здесь особенно оживлен­ным, благодаря празднествам в честь прославленного венгерского художника Михая Мункачи, в которых при­нял участие и Лист. Между обоими художниками бы­стро завязывается горячая дружба, вечным памятником которой является посвященная Мункачи 16-я венгерская рапсодия.
10 февраля. Лист присутствует на концерте Бюлова в малом зале «Вигадо».
25 февраля. На вечере, устроенном бароном Фридешем Харкани в честь Мункачи, Лист впервые играет свою 16-ю венгерскую рапсодию, посвященную худож­нику.
1 апреля. Лист принимает участие в заключительном концерте в конце учебного года в Музыкальной акаде­мии.
Как следует из статьи в газете «Зенэсети Лапок» уче­ники Листа «трогательно простились со своим великим учителем. Последнее в этом учебном году выступление маэстро было самым интересным: в большей его части сам Лист играл для своих учеников, и при этом столь виртуозные пьесы, перед исполнением которых обычно крестятся и величайшие пианисты-виртуозы нашего времени. Если учесть, что с тех пор, как Лист оставил публичные выступления (вот уже 43 года), он никогда не упражнялся систематически в технике игры, то лю­бой величайший виртуоз, ежедневно потеющий над регу­лярными техническими экзерсисами, по сравнению с ним кажется карликом; непревзойденная техника его игры может соперничать с чудом...»
В эту будапештскую весну Лист работает над вторым «Забытым вальсом», а также над «Csardas macabre» («Чардаш смерти»), третьим из его чардашей, на чи­стовой рукописи которого есть сделанная рукой Листа пометка «F. Liszt, Avril 82, Budapest». В этом произведе­нии впервые с устрашающей силой грохочет серия пу­стых квинт. Современникам оно осталось чуждым и да­же в кругу самых близких Листу друзей и учеников было встречено с полным непониманием.
Иштван Томан (1862-1940), ученик Листа и впослед­ствии учитель Белы Бартока, в своих воспоминаниях объясняет трагедию жизни Листа тем, что «его сочине­ния ни у публики, ни в прессе не нашли достойного откли­ка. В широких кругах получили распространение одни только его переложения и виртуозные пьесы для форте­пьяно». Бенце Сабольчи, по материалам музыкальных исследований последних десятилетий, делает следую­щий интересный вывод: «Подобно тому, как Лист к концу жизни отказался от всякого блеска, так отка­зывается он и от понятного миру способа выражения». Известный венгерский композитор и музыкальный пе­дагог Лайош Бардош в своей работе о Листе «Компози­тор будущего» доказывает, что Лист, особенно в по­следние годы жизни, поражал своих современников зна­чительными нововведениями, которые плодотворно подействовали на музыку конца XIX - начала XX века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84