Какие там к черту правила поведения в бою!
– Вы не знаете того, о чем говорите, – упорствовал Браун. – Вам известно о войне во Вьетнаме не больше, чем свинье о воскресенье. Вы не имеете права судить о ней.
Долвин остолбенело молчал. А Браун спрыгнул с настила и пошел купить себе бутылочку кока-колы в автомате у конторы завода. Он пил, стоя у края причала, и, скосив взгляд через бухту, смотрел в сторону Джерси. День был жаркий, подернутый дымкой и без какого бы то ни было подобия ветерка с моря. «Никому никогда не нравилось слышать правду по поводу их мнений, – думал он. – Они ценят свои мнения очень высоко, потому что это все, чем они располагают». Брауну уже не раз приходилось высказывать этот довод, и он всякий раз убеждался, что он не нравится людям.
Больше всего Брауну не хотелось, чтобы при спуске его судна на воду кто-то таил против него злобу. Собираясь на «Нону», он прихватил вторую бутылочку для Долвина, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от неприятного разговора. К тому же он был отходчив и не помнил долго обид. Столяра он нашел все таким же неприступным посреди отсека «Ноны», в котором, казалось, все дышало враждой.
– Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь другом? – предложил Браун. Долвин неотрывно смотрел в днище трюма «Ноны». Браун пожал плечами оставил бутылочку на настиле. Его несколько смущало то, что он вспомнил о «правилах поведения в бою». На самом деле они значили не так уж много. И какое-то суеверное чувство настоятельно требовало от него загладить эту ссору, какой бы неприятной и провокационной она ни казалась ему.
Вечер Браун провел за игрой вместе с Мэгги и ее приятелем, который остановился у них проездом на олимпиаду в Портсмуте. Они с Энн одобряли эту дружбу.
Следующим утром он не обнаружил на верфи фургона Долвина. Взобравшись на настил, он заглянул в рубку и увидел обнаженные шпангоуты и фанеру каркаса «Ноны». Шкафчики и ящики красного дерева исчезли все до единого, не оставив и крошки опилок. Вначале Браун не поверил своим глазам. Спустившись в огромный отсек, он обнаружил свои деньги открыто лежащими на куске свернутого брезента. Там было пятьсот долларов. Под ними был чек на две тысячи, который он выписал Долвину в качестве задатка и на приобретение материалов. Он оставил деньги на месте и выбрался на причал. Здесь его ждали Кроуфорд и Фанелли, скрестив на груди руки и состроив скорбные мины.
– Полагаю, он бросил работу, – заметил Кроуфорд. Браун окинул его долгим взглядом.
– Похоже на то.
И тут он понял, что Долвин вернул всю сумму сполна и половину ее украли портовые рабочие. Он был уверен в этом. Пятьсот долларов – это было ровно столько, на сколько у них хватило смелости.
– Вы, наверное, обидели его? – стараясь показать озабоченность, спросил Фанелли. – Вы, наверное, придирались к нему, я правильно говорю?
– Нет, – ответил Браун, – неправильно.
– Он собрал здесь все еще вчера вечером, – добавил Кроуфорд. – Он даже привез сюда свою старуху, чтобы она помогла ему загрузить фургон.
– Что вы теперь собираетесь делать? – равнодушно поинтересовался Фанелли.
– Не знаю. – Браун действительно не знал, что ему делать. – Как бы вы поступили на моем месте?
– Вот уж чего не знаю. – Фанелли пожал плечами. – Так вы поругались с ним, или что?
– Я рассказал ему, что был во Вьетнаме. Похоже, его это сильно задело.
На какое-то мгновение Кроуфорд с Фанелли явно растерялись.
– Джордж Долвин, – наконец произнес Кроуфорд, – горячий малый. Говорят, что однажды он даже бросил бомбу. За что сидел потом в тюрьме. – Он повернулся к Фанелли. – Из-за чего это было? Из-за абортов?
– Все правильно, – подтвердил Фанелли. – И про аборты, и про бомбу, и все остальное.
– Мне кажется, что он сектант, – сообщил Кроуфорд. – Какой-нибудь адвентист Седьмого дня, или что-то в этом роде. Жена у него тоже верующая.
– Пусть он молится, скотина, – не выдержал Браун, – чтобы лодка не оказалась поврежденной.
Однако, когда они с Кроуфордом провели внутренний осмотр судна, выяснилось, что остов никак не пострадал.
– Я же говорю, что малый похож на баптиста, – вновь заверил его Кроуфорд. – Или что-то в этом роде.
– Ну что ж, начнем все с начала, – вздохнул Браун. – Может быть, я даже займусь этим сам.
– Да? – удивился Кроуфорд. – Вы работаете по дереву? Кстати, у меня есть знакомый столяр, его зовут Каз, неплохой парень. И мог бы сделать эту работу за те же деньги.
Браун ничего не ответил.
Долвин забрал счета с собой, поэтому Браун не имел представления, где он брал свой материал, и поехал наугад к Сирзу, рядом с Гарден-Стейт-Паркуэй. Почти час он приценивался к столярному инструменту, но купил только комплект книжек по столярному делу. Перед самым ленчем грузовик «Федерал экспресс» доставил часть заказанного радиоэлектронного оборудования и приборов. Вся вторая половина дня ушла у него на их инвентаризацию и подготовку места для хранения. Отсеков, где он собирался разместить основные приборы, больше не существовало.
В какой-то момент он почувствовал, что его охватывает дикая ярость. Она навалилась с такой силой, что ему стало страшно показаться людям на глаза. Он забился внутрь судна и сидел там без движения, потея в замкнутом пространстве и стараясь взять себя в руки. Но злость не проходила и, казалось, могла разорвать его на куски вместе с выдержкой, интеллектом и всем остальным. Обхватив себя за плечи руками, он сидел на последней ступеньке сходного трапа, закрыв глаза, и дрожал, пытаясь справиться с собой. Проглотить эту ярость с потрохами.
По дороге домой в тот вечер его опять охватило беспокойство по поводу денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135