– Очень веские причины. Все до одной, – заметила Энн. – Но твое отсутствие не прошло незамеченным.
– Ты имеешь в виду Гарри Торна?
– Гарри. Оуэна. Себя. Когда я вернулась домой, Мэгги спросила, был ли дед. Я сказала, что был.
– Ты не должна врать ей. Она перестанет доверять тебе.
Она вздохнула и отвела взгляд.
– Итак, – самодовольно произнес через некоторое время Улыбчивый Джек, – он в объятиях океана.
На подобные выпады она научилась не реагировать.
– Мы отмечаем его продвижение на специальной карте, – продолжал Джек. – Антуанетта держит ее у себя. Ты видела?
Энн тем временем разглядывала свой стакан.
– Ну и ну. – Отец не унимался. – Это ошарашит весь мир, к чертовой матери. С удовольствием посмотрю на эту потеху.
– Ты знаешь, – не слишком уверенно выговорила Энн, – все может закончиться для нас не так уж плохо. Мы можем выпутаться из всего этого, добившись успеха.
– Ты так думаешь?
– Гарри был само обаяние.
– Правда?
– Оуэн может получить свое собственное дело в результате этого. Или даже местное представительство фирмы.
– Это просто здорово! – воскликнул Джек. – Только вот в результате чего – «этого» – победы или поражения?
– Что ты имеешь в виду?
– Мне интересно, Гарри поставил на то, что он победит или проиграет? Получит ли он местное представительство, если береговая охрана выловит его завтра утром из «лужи»?
Она еще отпила из стакана.
– Гарри хороший человек.
– Ты что, не понимаешь, что Гарри и вся его компания брошены на произвол судьбы и расхлебывают кашу, которую заварил Мэтти Хайлан? Он может оказаться не в состоянии помочь тебе. Несмотря ни на что.
– Возможно, Оуэн напишет книгу обо всем этом. У него хорошее перо. Или сделает видеофильм. Его все знают в спортивном мире.
Кэмбл поднялся, подошел к телескопу и посмотрел на лежавшую внизу гавань. На стене рядом с ним висела картина, нарисованная эмигрантом из Восточной Европы и изображавшая ночную набережную, где тени бесстрастно соседствовали с яркими пучками света.
– Дела у Мэгги в школе идут хорошо, – сообщила Энн.
– Я позабочусь, чтобы она осталась в школе. Не беспокойся об этом. И твоему чрезвычайно щепетильному муженьку совсем не обязательно знать, кто платит.
– Пожалуйста, папа.
– Извини. Но мне известна его гордыня. Его представления о чести и тому подобное.
«Он говорит, как антрополог, – подумала она, – описывающий не без юмора представителя какой-нибудь экзотической и чуждой культуры».
– Очевидно, – продолжал Джек, – этот человек гипнотизирует тебя. Тебе пришлось даже дожидаться, когда он уйдет в море, чтобы повидать меня.
– Мы не приходим наверх, – сказала Энн. – Ты не приходишь вниз.
– Я так полагаю, что это загадочное путешествие оплачивается Торном и группой «Хайлан»?
– Да.
Кэмбл повернулся к окну и скрестил руки на груди.
– Просто фантастика, – заявил он. – Я не могу поверить в это, клянусь. Никогда бы не подумал такое даже о нем. Пойти вокруг этой проклятой земли!
– Просто ты не моряк, папа.
– Скажем, я просто не яхтсмен, – поправил Джек. Джек Кэмбл был несколько велеречив, чтобы сойти за пролетария нью-йоркской гавани, но ему нравилось представлять себя таковым. Он закончил Йельский университет в двадцать пять лет, сразу после Второй мировой войны, прерывая свою учебу на время службы в торговом флоте. Там он проявил себя способным матросом и продвинулся до палубного помощника капитана, совершив восемь переходов из Дейвисвиля в Ливерпуль и с десяток в Мурманск из Скапа-Флоу. До этого, между семестрами, он неоднократно был вынужден выполнять черные работы в местах лишения свободы, где ему часто приходилось защищаться с прикроватной цепью в руках. Короче говоря, он не испытывал ностальгии по своим юношеским приключениям.
Еще больше пришлось хлебнуть его отцу – выходцу с судоремонтного завода «Кингз Коув» на Ньюфаундленде. Буксиры Старого Джека и его брата Дональда завоевывали гавань с помощью своей эксплуатационной надежности и террора. Дела у них пошли в гору, после того как Старый Джек женился на дочери состоятельного торговца, чье семейство некогда прозябало в лачугах на берегах Широкого пролива.
– Если бы Оуэн стал работать на тебя, – сказала она, – было бы гораздо хуже. Слава Богу, что он не сделал этого.
– Он слишком хорош для нас. Слишком благородный.
– Я очень горжусь им, папа. – Она самодовольно улыбнулась, хотя знала, что это выводило его из себя. – И Мэгги будет гордиться.
– Я полагаю, – сказал Джек, – он избрал отличный способ сбежать от всего сразу.
– Это может потребоваться на какое-то время любому из нас.
– Что обычно говорится в подобных случаях? – спросил Джек. – Понять свои чувства, побыть самим собой, осознать себя и прочая брехня. Да я выжал из своих носков соленой воды больше, чем твой благоверный видел за всю жизнь.
– Он не пытается состязаться с тобой.
Джон рассмеялся так, словно и помыслить не мог о подобном состязании.
– У меня есть парни, которые любят ходить под парусом и которые, тем не менее, работают на меня, – произнес Кэмбл примирительно. – Они в восторге от его поступка.
– Он не похож на тех, кто работает на тебя, – заметила Энн.
– Чем же не похож?
– Он считает, что в жизни есть вещи поважнее, чем деньги.
– Может быть, я чего-то не понимаю? – спросил Джек. – Разве не из-за денег ты пришла сюда?
– Он полагает, что в жизни есть еще и другие ценности. Даже Гарри Торн понимает это, если хочешь знать.
– Мне кажется, что Гарри облагодетельствовал его из-за тебя.
Она уставилась на него.
– Что ты имеешь в виду? Кто тебе сказал такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135