- Глупышка, - мягко сказал Астарт, - беги отсюда.
И он осторожно толкнул ее в плечо.
- Она подумает, что тебя звать "Глупышка", - сказал Рутуб и шлепнул
Астарта по груди. - Астарт его имя, Астарт.
- Обиделась, - заметил Фага и огорчился, не зная чему.
Мбита вдруг ожгла Астарта хворостиной, украсив его грудь багровой
полосой. Анад опять покатился по траве, хохоча во все горло. Астарт вновь
подтолкнул девушку. Она вспыхнула, намереваясь сказать наверняка что-то
обидное и гневное. Но резко повернулась, зазвенев цепочками, и пошла через
поле к своим быкам.
- Хороша зинджина! - сказал Саркатр и запел:
Быть бы мне перстнем с печатью
на пальце твоем:
Ты бы меня берегла,
Как безделушку,
Из тех, что жизнь услаждают.
Перед заходом солнца, когда все работы на пашне были закончены,
финикияне устроили пиршество под открытым небом, пригласив все племя
пастухов. "Леопарды" явились незваными и заняли почетные места на помосте,
предназначенные для Ораза, Альбатроса и престарелого вождя пастухов.
Повара мореходов наготовили горы яств. Сидящим на траве и циновках
без устали подавались финикийские, арабские и египетские блюда вперемежку
с местными фруктами, а также сосуды с молодым пальмовым вином и просяным
пастушеским пивом.
- Ешьте, зинджи, пейте! - приглашали мореходы.
Во время пира, по обычаю, хананеи показывали, на что способны.
Матросы сбивали стрелами пламя светильников, метали копья, жонглировали
мечами и кинжалами. Адмирал короткой молитвой открыл состязание
корабельных умельцев. Мореходы устремились в лес с топорами в руках.
Вскоре они вернулись, волоча за собой срубленные деревца - заготовки для
весел. От экипажа Агенора выступил Абибал. Не его лице багровым пламенем
полыхали синяки от неудачного эксперимента с быком. Абибал, всегда
незаметный, молчаливый матрос, совершенно преображался в любом труде:
сидел ли на веслах, бил ли акул, драил ли палубу. Вот и сейчас, ловко
орудуя топором, осыпаемый щепой и стружками, он был совершенно другим
человекам - веселым и решительным.
Агенор поймал на лету стружку.
- Твердая порода, хорошее будет весло.
Умельцы спешили, подбадриваемые криками болельщиков. Азарт захватил и
негров, они кричали едва ли не громче финикиян.
Наконец матрос из экипажа Ассирийца сообщил, что его изделие готово.
Альбатрос собственноручно измерил весло: оно оказалось на вершок короче. И
позор пал на голову морехода: со всех сторон засвистели, захрюкали,
завизжали.
Следующее весло адмирал отверг, так как мастер нарушил строй
древесных волокон, а это означало, что оно быстро обломится. Весло же
Абибала Альбатрос долго рассматривал, измерял, ковырял ножом и, наконец,
ни слова не говоря, отложил в сторону. Зато к следующим двум он сразу
придрался: у одного оказалась слишком узкая лопатка, у другого - слишком
толстый валек.
- Вот какие весла надо делать! - объявил старик, подняв двумя руками
над головой весло Абибала.
Абибал получил приз - несколько локтей дорогой льняной материи для
праздничной одежды.
Мбита в упор смотрела на Астарта. Она стояла в толпе местной
молодежи, восторженно глазевшей на празднество.
Ораз поразил ливийцев и финикиян тем, что притащил на спине из
деревни ревущего испуганного быка.
Потом началась борьба. Уже стемнело. Запели цикады. Мореходы развели
огромные костры. Мускулистые, умащенные тела борцов мелькали в отсветах
костров, вводя в искушение всех - и хозяев, и гостей - помериться силами.
Желающих было так много, что Эред начал складывать побежденных в общую
кучу. По законам состязания поверженный не имел права подняться на ноги
без разрешения победителя. Успех Эреда объяснялся просто: никто из людей
Альбатроса не был борцом-профессионалом.
- Адон Агенор! - торжественно произнес адмирал. - Твои мореходы
превзошли всех и в делах и в забавах, ты умеешь подбирать людей в экипаж,
а это лучшее качество кормчего, после умения водить корабли.
Адмирал вынул из уха серьгу и вручил Агенору - высшую почесть для
кормчего, ибо это означало, что есть преемник Саргаду Альбатросу, адмиралу
Красного моря.
Приятель Скорпион, по прозвищу Нос, не мог пройти мимо Мбиты, застрял
среди чернокожих.
- Неужели ты позволишь быть этому чудовищу рядом с красавицей? -
Саркатр пил вино, сидя на циновки рядом с Астартом.
- Да, она хорошая девушка, и это может ее погубить. - Астарт поймал
взгляд Мбиты и жестом руки пригласил ее подойти.
Та показала ему язык. Оба хананея расхохотались.
- За нее я спокоен, Нос ничего не добьется, - Саркатр поднял
половинку кокоса с вином, давая знать Мбите, что пьет за нее.
Неожиданно на площадку борцов вышел один из "леопардов". Холодный,
надменный взгляд, едва пробивающиеся искры азарта в больших продолговатых
по-кошачьи зрачках. Негр был на голову выше Эреда, но более жидковат и
более подвижен. Не дав ему опомниться, Эред взял его под мышку, как утром
Анада-Мота, и осторожно положил в кучу побежденных борцов. Взбешенный
"леопард" бросился к помосту, где восседали его соплеменники, схватил
копье. Стоявший рядом Ассириец подставил ему ногу, и тот растянулся в
позорнейшей позе. "Леопарда" тут же стиснули крепкие руки и с почестями,
не дав ему шелохнуться, усадили на помост. Праздник продолжался.
Финикияне вынесли из крепости музыкальные инструменты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92