Проблемы, с которыми он сталкивался здесь, были совсем не похожи на те,
что занимали его друзей, но надежды удовлетворительным образом решить их у
трибуна было не больше, чем у них.
Пандхелис принес ему пачку новых донесений и списков, которым,
похоже, не предвиделось конца. Очень часто они больше запутывали дело, чем
проясняли его. Видессианские бюрократы гордились тем, что умели запутывать
самые простые мысли. Пытаясь пробиться сквозь дебри словесных
хитросплетений, смысл которых был едва уловим, Скаурус подумал: зачем
вообще делать политическую карьеру? Утомленный горой документов,
исписанных так мелко, словно писец поставил перед собой задачу доконать
того, кто решится их читать, он заснул за своим письменным столом.
Легионеры были уже на тренировочном поле, когда трибун возвратился в
казарму. Он пошел вниз по Средней улице, чтобы присоединиться к ним,
позавтракав по дороге жестким ржаным коржом, политым медом, который купил
на площади Паламас.
Был холодный ветреный день, колючие снежинки кружились в воздухе и
таяли, опускаясь на лицо. Когда трибун подошел к городским баням, фасад
которых был отделан плитами из золотистого песчаника и белого
полированного мрамора, ему почему-то расхотелось идти к легионерам.
Бумажная работа сводила Марка с ума, и он подумал, что не худо бы ему хоть
немного расслабиться.
Владелец бани принял медную монету и широко улыбнулся, показав рукой
в сторону раздевалки. Скаурус дал еще один медяк мальчику-слуге, поручил
присматривать за одеждой и быстро разделся, сложив на длинную скамью
куртку из бараньей шерсти, тунику и штаны. Его тянуло к голосам,
доносившимся из зала.
Видессианские бани, так же как и римские, служили местом встреч и
центром культурной жизни. Продавцы сосисок, вина и булочек выкликали свои
товары, а рядом зазывали клиентов специалисты по удалению волос. Скаурус
услышал легкий стон одного из посетителей - цирюльник принялся выдергивать
у него волоски из-под мышки. Обычно трибун в полном соответствии со своими
стоическими принципами ограничивался холодным душем, но после ледяного
воздуха даже мысль об этом была невыносима. Он провел несколько минут в
парной, выгоняя холод из костей, и почувствовал необходимость освежиться.
Марк вылез из холодного бассейна, когда начал замерзать, и растянулся на
лавке на несколько минут, прежде чем погрузиться в теплую воду.
- Не желаете ли пемзу? - обратился к нему молодой человек с изогнутым
скребком в руке.
- Пожалуй, - отозвался трибун; у него было немного мелочи, и он мог
позволить себе такую роскошь. Марк вздохнул от удовольствия, ощущая
приятную шершавость скользящей по коже пемзы.
Рядом с ним несколько толстых сорокалетних мужчин занимались гирями.
Массажисты, усердно разминавшие свои стонущие жертвы, походили на
барабанщиков. Три молодых парня играли в видессианскую игру, называемую
тригон, перебрасывая мяч от одного игрока к другому. Они делали ложные
выпады и что-то выкрикивали каждый раз, когда кто-нибудь ронял мяч и терял
таким образом очко. В ближайшем углу группа мужчин бросала кости, с тем
чтобы убить часок-другой утреннего времени.
Рядом послышался громкий всплеск, кто-то тяжело плюхнулся в бассейн с
теплой водой. Сидящие рядом люди раздраженно закричали - их обрызгало. Но
пловец не смутился ни на секунду и, вынырнув, принялся петь во все горло
довольно приятным баритоном.
- Каждый полагает, что в бане у него прорезается великолепный голос,
- критически заметил парень, растиравший Скауруса пемзой, и склонил
голову, прислушиваясь. - Должен признать, он не так уж плох, хотя и акцент
у него забавный.
- Да, не плох, - согласился Марк. Его музыкальный слух был настолько
неразвит, что он с трудом отличал плохое пение от хорошего. Зато он точно
знал, что только один человек в Видессосе обладает таким голосом.
Бросив парню последнюю медную монетку, трибун поднялся и поискал
глазами Виридовикса. Кельт уже поднимался из бассейна по ступенькам и
громко распевал, но, увидев трибуна, прервал свое пение.
- А, вот и наш друг появился в бане, чтобы смыть с себя чернила и
порастрясти жирок! - крикнул он.
Скаурус посмотрел на свой живот. Он чувствовал, что пояс становится
теснее с тех пор, как, перестав тренироваться вместе с легионерами, он сел
за письменный стол, но не подозревал, что это так бросается в глаза.
Раздраженный, трибун сделал три шага вперед и нырнул в теплую воду, причем
сделал это более ловко, чем Виридовикс. Бассейн был неглубокий, всего
полтора метра. Виридовикс плюхнулся рядом.
Римлянин с кельтом были как две белые вороны среди темноволосых, с
оливковой кожей видессиан. Волосы у Марка были темно-русые, лицо, руки и
ноги - бронзовыми от загара, оставшегося после летнего похода. Виридовикс
обладал молочно-белой, местами сожженной солнцем кожей, а волосы у него
были медно-красные.
- Опять увиливаем от службы, - сказали они одновременно и
рассмеялись. Ни один не спешил возвращаться в зимний холод. Бассейн был
хорошо прогрет, вода теплая, но не горячая. Марк вспомнил о пронзительном
ледяном ветре и решил не спешить.
Маленький мальчик, возможно привлеченный странной внешностью кельта,
подплыл к нему сзади и плеснул водой. Виридовикс развернулся и увидел
смеющуюся мордашку.
- А ну, давай еще! - проревел он и плеснул в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141