Он принял меч со словами благодарности и сделал именно то,
что посоветовал ему Гай Филипп, - засунул его в мешок.
- Очень трогательно, - усмехнулся Гуделес. - Ну, а теперь давайте
подсластим прощание.
Он вытащил флягу, отпил глоток и передал Скаурусу. Вино было легким.
В самый раз для Гуделеса, подумал трибун.
С берега на корабль была переброшена доска. Капитан "Победителя",
крепкий мужчина средних лет, крикнул:
- Эй, ребята, пора уже подниматься на борт! - Он махнул рукой,
приглашая их.
Ариг покинул землю Видессоса, даже не оглянувшись. Правой рукой он
поддерживал саблю, левой - висящий на боку мешок. Скилицез последовал за
ним и был столь же невозмутим. Пикридиос Гуделес издал театральный стон,
взваливая на спину свой мешок, хотя не похоже было, чтобы тот весил
особенно много.
- Береги себя, - приказал Гай Филипп Горгидасу, хлопнув его по спине.
- У тебя слишком доброе сердце, так не годится, парень.
Врач раздраженно фыркнул:
- Зато ты набит дерьмом до отказа, даже глаза коричневые.
Он крепко обнял обоих римлян, поднял свой мешок и последовал за
остальными.
- Помни, я собираюсь прочитать то, что ты напишешь о своем
путешествии, постарайся, чтобы книга была хорошей, - крикнул ему Марк.
- Тебе нечего беспокоиться, Скаурус, ты будешь ее читать, даже если
мне придется привязать тебя к столу и тыкать рукописью тебе в лицо. Это
достойное наказание за то, что ты напомнил мне о моей читательской
аудитории.
- Ну, что там, закончили погрузку? Все на борту? - спросил капитан,
когда грек поднялся на палубу. - Отчаливаем!
Два полуголых матроса втащили на борт доску, еще двое прыгнули на
пирс, чтобы перебросить толстые швартовы.
- Эй, подождите отчаливать, отплывать, как там это у вас называется!
Пирс задрожал под грохочущими подкованными сапогами Виридовикса. На
голове кельта был шлем, а за спиной - мешок. Лицо его покраснело и взмокло
от пота. Судя по громкому пыхтению, Виридовикс примчался из римской
казармы в ужасной спешке.
- Что случилось? - в один голос опросили Марк и Гай Филипп,
обменявшись тревожными взглядами. Если не считать сражений и любовных
похождений, в характере культа не замечалось стремительности.
- Ага, так ты все-таки пришел проститься со мной! - крикнул Ариг,
спрыгивая на берег.
- Нет, дело в другом, - ответил Виридовикс, со вздохом облегчения
сбросив свой мешок на доски пирса. - С твоего позволения, я тоже
отправлюсь в путешествие.
Скуластое лицо кочевника расплылось в улыбке.
- Что может быть лучше? Ты наконец попробуешь наш знаменитый кумыс, о
котором я столько рассказывал.
- Ты что, парень, совсем свихнулся? - Гай Филипп указал пальцем на
"Победитель". - Это же корабль. Если ты кое-что забыл, то желудок твой
быстро взбодрит твою память.
- Я помню, - простонал кельт, вытирая лицо рукавом, - но выбора у
меня нет. Или я сажусь на корабль, или мне придется познакомиться с
секирой палача. Когда я плыву по морю, мне хочется умереть, но если я
останусь, это желание исполнится слишком быстро. От этого я не в восторге.
- Секира палача? - спросил Скаурус и перешел на латынь. - Женщина
выдала тебя?
Поскольку они не называли имен, Ариг и матросы не могли догадаться, о
чем идет разговор.
- Черт бы побрал проклятую шлюху! - ответил Виридовикс на том же
языке. Обычная жизнерадостность покинула его, он был расстроен и
рассержен. Уловив блеск в глазах Марка, он добавил: - Мне не нужны твои "я
же говорил" и все такое прочее. Ты предупреждал меня и был прав. Будь во
мне хоть капля твоей предусмотрительности, я бы не вляпался в эту историю.
Это признание открыло трибуну всю глубину огорчения кельта, никогда
не устававшего прежде насмехаться над холодностью и расчетливостью скучных
римлян.
- Так что же случилось?
- Ты не догадываешься? Эта зеленая, как море, змея, ревнивая зеленая
змеюка опять грозила мне. Ревность жрет ее, как раковая опухоль. Она
требовала, чтобы я бросил моих девочек: Каврилию, Лиссену и Белин, но я
снова сказал ей "нет". Они будут скучать без меня, мои бедняжки! Обещай
мне, что ее гнев не обрушится на них.
- Ну, разумеется, - нетерпеливо пообещал Скаурус. - Продолжай.
- Я сказал "нет" и эта сука с черным сердцем принялась визжать так,
что разбудила бы и мертвеца, и поклялась, что скажет Гаврасу, будто я ее
изнасиловал. - Легкая усмешка на мгновение показалась на лице кельта. - И
поверь мне, она это запросто может сделать. Она встречалась со мной
достаточно часто, чтобы рассказать во всех подробностях, что я с ней
проделываю.
- Она легко это сделает, - подтвердил Гай Филипп.
- И я так подумал, милый мой римлянин Я не мог перерезать ей горло -
это означало бы подписать себе смертный приговор, хотя, клянусь богами,
она этого заслужила...
- Что же ты сделал? - перебил его Марк. - Сбежал, оставив ее орущей?
Тогда поторопись, имперские гвардейцы скоро начнут наступать тебе на
пятки!
- Нет, ты думаешь, что я последний дурак. Но я не настолько глуп. Я
связал ее, заткнул ей рот и оставил в грязной маленькой гостинице, где мы
встречались. Через некоторое время она освободится, но я уже буду далеко
отсюда.
- Сначала Горгидас, а теперь и ты уходишь от нас, и оба по причинам,
глупее которых и придумать трудно, - с горечью сказал трибун, чувствуя,
как неотвратимо распадается их крепко слаженный отряд, последний кусочек
его мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141