- Нам надо взять город штурмом, но совсем другой вопрос -
с_м_о_ж_е_м_ ли мы это сделать? - с трудом выдавил он.
Сотэрик не стал говорить, что никто: ни видессиане, ни захватчики -
не смогли еще одолеть эти стены штурмом. Все сидящие за столом и так
хорошо знали это.
- Ты посылаешь нас штурмовать город, - неторопливо произнес Аптранд,
- я не знаю, удастся нам его взять или нет, но боюсь, что в любом случае
штурм этот будет дорого стоить Княжеству. Ведь мы платим своей кровью,
Туризин.
Скаурус не мог удержаться от одобрительного кивка - потерявший своих
солдат офицер наемников не имеет более ничего для продажи.
- Тогда убирайтесь в ледяной ад Скотоса! - рявкнул Туризин, потеряв
всякое терпение. - Забирай своих намдалени и уходи домой, если не можешь
отработать жалованье. Ты говоришь, что платишь кровью? Я плачу вдвойне,
наемник, потому что каждый человек, который падает по обе стороны стены,
враг он или союзник, уменьшает мою силу, ведь я Император Видессоса и все
люди этой страны - мои подданные. Ну иди, убирайся отсюда! Меня тошнит от
одного твоего вида!
Когда Гаврас замолк, Марк взглянул на Аптранда. Ему казалось, что
намдалени сейчас уйдет из палатки. Сотэрик в самом деле отодвинул свой
стул и начал подниматься с места, но Аптранд взглядом остановил его. В
горячих и гневных словах Туризина была правда, ускользавшая от него
раньше, и он остался, чтобы поразмыслить над этим.
- Пусть будет так. Через два дня - штурм, - сказал после недолгого
молчания Аптранд, отдал салют и вышел вместе с Сотэриком.
Совет закончился через несколько минут. Офицеры по двое, по трое
выходили из палатки, переговариваясь и судача, как записные сплетницы. Уже
у выхода Марк встретился взглядом с Туризином, который все еще обсуждал
что-то с адмиралом Бурафосом. В глазах Императора светилось нескрываемое
торжество, и Скаурус внезапно подумал о том, что сейчас, уговорив
намдалени принять участие в запланированном им штурме, Гаврас, быть может,
одержал свою главную победу.

Армия Туризина готовилась к штурму. Вперед выдвинулись лучники,
выкатили готовые прикрыть атакующих баллисты для метания камней и тяжелых
стрел. Колчан каждого лучника был полон, каждый таран защищен специальным
навесом, и тараны эти с бронзовыми бараньими головами на концах медленно
подтягивались на цепях к воротам.
- Впечатляет, - сказал Гай Филипп, наблюдая за подготовкой к штурму.
- А на стенах, я полагаю, уже кипятят масло, чтобы устроить нам теплую
встречу.
- Absit omen [Да не послужит дурным знаком (лат.)], - ответил Марк
латинской поговоркой, не слишком, впрочем, надеясь на благоприятный исход
штурма. Все, что они сделали, готовясь к атаке, было отлично видно со
стен, и видессиане хорошо знали о том, что происходит, несмотря на
старания Гавраса хоть как-то скрыть и замаскировать приготовления к
штурму.
- Если бы в городе нашелся хоть один командир, у которого осталось
немного мозгов и мужества чуть побольше того, которое нужно, чтобы
переварить бобы и навонять после этого, он напал бы на нас прямо сейчас и
загнал в море, - проворчал Гай Филипп, наблюдая, как солдаты движутся к
городским укреплениям. На расстоянии они казались не больше муравьев.
- Не думаю, чтобы такой смельчак нашелся, - отозвался Скаурус. -
Чернильные души держат своих генералов под каблуком, иначе те давно бы уже
это сделали. Ортайяс может изображать из себя воина, сколько ему угодно,
но Варданес управляет с помощью налогов и интриг, а не с помощью стали. Он
не слишком доверяет солдатам и не позволит им действовать самостоятельно.
- Надеюсь, что ты прав, - кивнул старший центурион, однако патрули
распорядился удвоить. Гай Филипп оставался верен себе: быть настороже
никогда не вредно.
Римляне не были застигнуты врасплох, когда ночью отряд всадников
вырвался из открывшейся на миг крепостной ниши, спрятанной в стене у
основания башни. Нападавшие держали в руках горящие факелы, мечи, луки и
осыпали стрелами все, что попадалось им на глаза. Видессиане - опытные
пиротехники - умели начинять горючими материалами светильники и
метательные снаряды, так что факелы их горели невероятно ярко. Крики:
"Ортайяс! Сфранцезы!" - рвались из глоток приближающегося врага. Часовые у
брустверов кричали в ответ: "Гаврас!", одновременно с этим кличем до Марка
донеслись первые стоны раненых. Вскоре зазвучал и другой боевой клич,
заставивший Скауруса поспешно надеть шлем и самому броситься в битву.
- Ршавас! - кричали нападающие. - Ршавас!
Многие из них были вынуждены остановиться у насыпи, отделявшей город
Видессос от Империи. Солдаты эти сцепились с часовыми-римлянами, они
бросали в них факелы и осыпали стрелами, но увидев, что противник не
поддается, отступили. Действия их подтвердили слухи, ходившие о мародерах
Ршаваса: храбрые со слабыми и не слишком стойкие в настоящей битве.
Один упорный отряд все же перевалил за высокий, в человеческий рост
редут и начал обмениваться с римлянами ударами мечей. Другая часть отряда
топорами и дубинами крушила осадные машины. Руководил прорвавшимися
солдатами высокий, могучего сложения человек, который, вероятно, и был
Ршавасом.
С криком: "Остановись и готовься к бою, убийца!" - Марк бросился на
него. К разочарованию трибуна, на голове врага был шлем со щитком,
закрывающим лицо, и взглянуть ему в глаза Марку не удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141