Видессианский язык, на котором он говорил,
был настолько архаичным, что Скаурус узнал всего несколько слов. Даже имя
бога звучало на этом языке иначе. Доброе божество Видессоса звалось Фосом,
но сейчас его имя прозвучало как "Фаос".
Сначала Марк подумал, что ему только показалось, исцеление, даже
чудесное, не может произойти так скоро, но вскоре сомнения рассеялись:
отвратительный гной исчезал из грязной раны, а ее красные воспаленные края
бледнели, опухоль быстро уменьшалась.
- Нет, это невероятно, - пробормотал пораженный трибун.
Легионеры шептали имена богов, известных им куда дольше, чем Фос.
Нейпос не обращал на них внимания. Сейчас все вокруг него могло рухнуть в
громовых раскатах, а он так и остался бы стоять, склонившись над недвижным
телом Публия Флакка.
Раненый легионер застонал и вдруг впервые за все эти дни широко
раскрыл глаза. Они глубоко запали, и выглядел он страшно, но очнулся от
забытья и понимал происходящее. Горгидас помог солдату подняться и дал ему
флягу. Римлянин с жадностью отпил несколько глотков и хрипло прошептал:
- Спасибо.
Это слово было единственным, что смогло нарушить внимание Нейпоса.
Жрец ослабил давление на рану Флакка - так же, как и раненый легионер, он
только в эту минуту начал осознавать, что происходит вокруг. Нейпос
потрогал пульс раненого и тихо сказал:
- Благодарение Фосу за то, что он использовал меня как свое орудие,
чтобы спасти этого человека.
Вместе с другими римлянами Марк в восхищении смотрел на чудо,
сотворенное Нейпосом. Гниющая рана, которая чуть не убила Флакка, внезапно
стала чистой и стремительно заживала, лихорадка и бред исчезли. Легионер
начал было что-то говорить окружившим его товарищам и даже попытался
встать. Только пропитанные гноем повязки и рой мух над ними напоминали о
том, что еще совсем недавно человек этот был при смерти.
Сияя, Горгидас подошел к Нейпосу и с чувством произнес:
- Ты должен обучить меня своему искусству. Забери все, что у меня
есть, но научи.
Жрец неуверенно выпрямился на подкашивающихся ногах. Его снова
охватила усталость, и все же он заставил себя улыбнуться:
- Не говори о плате. Я покажу тебе все, что умею. Если у тебя есть
талант, ученики Фоса не спросят с тебя ни гроша - только пользуйся своим
даром мудро.
- Благодарю тебя, - ответил Горгидас, и его благодарность Нейпосу за
такой ответ была ничуть не меньшей, чем благодарность Флакка, когда ему
предложили воды.
Затем врач снова перешел к делу.
- Но мне еще нужна твоя помощь. Котилий Руф находится в очень тяжелом
состоянии, сам увидишь.
Он повел Нейпоса через возбужденную толпу солдат, стоявших вокруг
Флакка. Жрец сделал несколько шагов, и вдруг глаза его закатились, и он
осел на землю. Горгидас в отчаянии посмотрел на него, затем наклонился,
приподнял веко и потрогал пульс Нейпоса.
- Он заснул! - возмущенно сказал врач.
Марк коснулся его плеча.
- Мы уже видели, что такое лечение забирает у целителя столько же
сил, сколько он вкладывает их в страждущего. А Нейпос и так уже чуть
держался на ногах. Дай бедняге немного отдохнуть.
- Ну что ж, пусть отдыхает, - печально вздохнул Горгидас. - Ведь он,
в конце концов, только человек, а не скальпель и не настойка меда. Думаю,
не стоит убивать моего главного целителя чрезмерной работой. Но лучше,
чтобы он поскорее проснулся.
И врач уселся рядом с посапывающим Нейпосом.

Соли, город, которого отряд римлян достиг через несколько дней, уже
посетили казды. Руины незащищенного стенами поселения на берегу реки
Рамнос напоминали о трагедии, которая произошла с Соли много лет назад и
повторялась с тех пор десятки раз, когда кочевники-казды просачивались в
Видессос. Маленькие серые столбики дыма все еще поднимались кое-где в
воздух, хотя на первый взгляд казалось, что пригороды выжжены дотла и
гореть здесь решительно нечему. Но старая Соли уцелела, так как была
защищена крепкими стенами и стояла на вершине почти неприступного холма.
Жители частично отстроили старый город заново.
Тревожные крики и звуки труб, предупреждающие а приближении
вооруженного отряда, донеслись со стен, когда дозорные заметили римлян.
Марку было нелегко убедить их в том, что его отряд часть видессианской
армии, тем более что казды часто гнали впереди себя пленных видессиан,
чтобы замаскироваться под имперских союзников. Когда тяжелые городские
ворота наконец открылись, гипастеос Соли вышел вперед, приветствуя римлян.
Это был высокий худощавый человек лет сорока с опущенными плечами и
утомленным лицом. Трибун не встречался с ним в походе, но знал его имя -
Евгениос Капанос.
Гипастеос всматривался в лица вновь прибывших с усталым любопытством,
словно все еще сомневаясь, не казды ли это, принявшие обличье друзей.
- Вы - первый отряд, который пришел сюда в таком количестве и в таком
порядке, а их уже много прошло через город, - сказал он и через некоторое
время добавил: - Мне уже стало казаться, что у Империи больше не осталось
солдат.
- Некоторые отряды сумели вырваться из окружения, - отозвался трибун.
- Мы...
Но Капанос продолжал говорить, не слушая Скауруса:
- Да-да, не далее как вчера я видел жалкую кучку воинов,
сопровождавших Императора. Они шли к Питиосу, а затем собирались идти
морем к столице, я полагаю.
Челюсть у Марка отвисла, и он безмолвно уставился на гипастеоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141