Как тебе это нравится,
а? Скаурус, великий граф Скаурус. Если ты будешь участвовать в военных
походах, то это вполне возможно.
То, что Сотэрик решил пощекотать его самолюбие, оставило трибуна
равнодушным. Он никогда не был тщеславен. Кроме того, будучи
военачальником в Империи, он имел больше влияния, чем даст ему титул в
Княжестве Намдален. Но впервые с того дня, как римлян забросило в этот
мир, Марк почувствовал, что его прельщает возможность изменить Видессосу.
Сейчас ему запросто предложили вещь, которую он считал для себя
недостижимой - дом и собственное место под солнцем, место, которое будет
принадлежать только ему. Одна мысль о возможности получить клочок земли
казалась его солдатам чудом. Чтобы ушедшие в отставку ветераны могли
получить обещанную им их командирами землю в Риме, вспыхивали гражданские
войны.
- Дом и кусок земли...
- Да, чужестранец, у нас чудесная родина, - сказал сентиментальный
Тургот, раскисший от воспоминаний о земле, по которой тосковал. - Сотеваг
расположен на побережье, среди дубовых лесов и полей пшеницы, проса и ржи.
Я провел там большую часть своей жизни. Я люблю кататься на лошади по
высоким зеленым холмам, покрытым вереском и мхом, где пасутся стада овец.
Небо там совсем другого цвета, не такое, как здесь, глубокое, синее. Можно
подумать, что ты видишь сквозь него, такое оно прозрачное. В вышине поет
ветер, и пахнет там вовсе не пылью и навозом...
Римлянин сидел погрузившись в воспоминания об утраченном навсегда
Медиолане, о покрытых шапками снега Альпах, которые были видны из уютного
крестьянского дома, о кисловатом италийском вине, о стране, где все, и он
в том числе, говорили по-латыни, а не спотыкались на этом, все еще чужом
для него языке...
Все четверо намдалени внимательно смотрели на него. Клосарт видел его
колебания, но, по привычке не доверять никому, кроме своих
соотечественников, неправильно истолковал молчание Марка. Переходя на
островной диалект островитян, он сказал:
- Я же говорил, что мы не должны были звать его сюда. Посмотрите, он
думает о том, продать ему нас или нет.
Клосарт не догадывался, что Скаурус знает этот язык, непонятный почти
никому из видессиан, время, прожитое с Хелвис, не прошло даром. Трибун
опустил глаза, вспыхнувшая было надежда потухла. Он и его легионеры были
для намдалени такими же чужими, как и для видессиан.
Сотэрик, однако, знал Марка лучше, чем другие, и увидел, что трибун
понял фразу его товарища. Пронзив Клосарта яростным взглядом, он извинился
перед Скаурусом как можно сердечнее.
- Мы знаем, чего ты стоишь, - подтвердил Аптранд. - Иначе ты не был
бы здесь.
Скаурус кивнул, благодарный ему за эти слова. Одобрение такого
солдата было похвалой, стоившей многого.
- Я передам моим людям ваше приглашение, - ответил он.
На каменном лице Клосарта отразилось недоверие, но трибун говорил
вполне искренне. Не было смысла скрывать от легионеров предложение
намдалени или запирать их в лагере и убивать любого островитянина,
подошедшего к ним на двадцать шагов... Лучше опережать события, не давая
им опередить тебя.
Когда трибун вышел из палатки своего шурина, Файярда поблизости не
было видно. Где-то рядом, громко стуча, перекатывались кости, и намдалени,
без сомнения, решил, что Скаурус хорошо знает дорогу к своему лагерю.
Шагая к римскому лагерю, трибун испытывал сильное головокружение. Его
переполняли мысли. Первое чувство, охватившее его после предложения
Сотэрика, оставалось неизменным: после быстрого роста влияния римлян в
Видессосе, после двух лет жизни в Империи стать графом в Княжестве
казалось ничтожным уделом - нечто вроде большого волка в маленькой стае.
Он не рвался покидать Империю. Казды были врагами, с которыми необходимо
продолжать войну после того, как они победят Сфранцезов, - если только им
удастся победить. С другой стороны, думая об интересах римлян в этом мире,
Марк признавал, что жизнь в Намдалене была вполне привлекательной. Он
сомневался, что его солдатам когда-либо по доброй воле дадут землю в
Империи. В Риме ревнивый Сенат крепкой рукой держал италийские земли. В
Империи земля была сосредоточена в руках знати, а немногочисленные
маленькие усадьбы были до предела обложены налогами. Земля, конечно же,
привлечет его солдат.
Было и еще одно обстоятельство. Хелвис, несомненно, бросит его, если
он скажет Сотэрику "нет", а он совсем не хотел разрыва. Что-то еще было
между ними, горело и не могло потухнуть. И у них был сын... Почему все на
свете должно быть таким запутанным?
Гай Филипп ждал его у северных ворот лагеря, нервно расхаживая взад и
вперед. Его резкое, ироничное лицо разгладилось, когда он увидел
приближающегося Скауруса.
- Давно пора было тебе явиться, - сказал он. - Еще час, и я
отправился бы за тобой сам. И привел бы с собой друзей.
- В этом не было необходимости, - ответил Марк. - Но нам нужно
поговорить. Найди Глабрио, Горгидаса и приходи сюда, мы выйдем за палисад.
Возьми еще кельта, ладно? Его это тоже касается.
- Виридовикса? Ты уверен, что хочешь говорить с ним, а не драться? -
хмыкнул Гай Филипп, но поспешил выполнить поручение.
Марк увидел, что римляне провожают его глазами, они знали, что
произошло нечто важное. Черт бы побрал Сотэрика с его детскими
театральными эффектами, подумал трибун.
Через несколько минут люди, чье мнение он уважал, собрались вместе, и
на лицах их читалось любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141