На вершине лестницы, за которой высилась громада храма, стоял
Бальзамон.
Патриарх был толстым лысым человеком, наделенным острым умом и
большой силой воли, но Скаурус только сейчас осознал, какой огромной
властью и популярностью обладает в Видессосе этот человек. Ортайяс
Сфранцез был не первым, кого Бальзамон сумел скинуть с престола, а каким
по счету Императором, при котором жил патриарх, будет Туризин? Третьим?
Пятым?
Метрикес Зигабенос и его стражи несли Гавраса сквозь толпу, которая
постепенно затихала. В сопровождении почетного караула солдаты подняли
кресло Императора на лестницу и поставили на две ступеньки ниже патриарха.
Носильщики опустили кресло. Туризин спустился на ступени. Зигабенос снял
со спины щит и положил его перед Туризином. Тот ступил на щит - толстая
бронза даже не прогнулась. Марк двинулся вперед в сопровождении других
командиров, которым была оказана эта честь. Среди них были: адмирал
Элизайос Бурафос, Лаон Пакимер, Аптранд, сын Дагобера, и еще один
намдалени, которого трибун не знал, - высокий мрачный человек с очень
светлыми глазами, которые не выдавали ни одной его мысли. Скаурус
предположил, что это, вероятно, великий барон Дракс, включенный, возможно,
в число участников церемонии для того, чтобы показать: наемники все еще
нужны Империи, хотя повелитель у нее теперь другой. Зигабенос между тем
продолжал церемонию. Сняв с пояса золотой обруч, он протянул его Гаврасу.
Следуя обычаю, Туризин отказался принять его. Зигабенос снова предложил, и
Туризин снова отказался. В третий раз Гаврас наклонил голову в знак
согласия. Зигабенос возложил золотой обруч на голову Туризина и громко
провозгласил:
- Туризин Гаврас, я возлагаю на тебя титул Автократора!.
Этого момента ждали Скаурус и другие офицеры. Они наклонились и
подняли щит вместе со стоящим во весь рост Императором на свои плечи.
Затихшая было в ожидании толпа взорвалась криками:
- Всепобеждающий Туризин! Всепобеждающий!
Баанес Ономагулос едва не оступился, неловко опершись на искалеченную
ногу, когда офицеры медленно опускали Туризина на землю, но стоявшие рядом
Дракс и Марк приняли щит на свои плечи гак мягко, что он даже не
шелохнулся.
- Спокойно, старый друг, все уже позади, - сказал Баанесу Гаврас,
спускаясь со щита на землю.
Ономагулос прошептал слова извинения. Скаурус был рад, что оба воина,
которые обычно недолюбливали друг друга и часто и зло спорили, наконец
проявили вежливость. Это казалось хорошим предзнаменованием.
Как только Гаврас сошел со щита, Бальзамон, тоже одетый в роскошные
одежды, спустился вниз, чтобы приветствовать его. Патриарх не встал перед
Императором на колени - в Великом Храме его власть была почти такой же,
как власть Императора. Он низко поклонился Туризину, и его седая борода
коснулась золотого обруча - второй положенной по церемонии императорской
короны, которую он держал на голубой подушке из мягкого шелка. Когда
патриарх выпрямился, его живые глаза бросили на сопровождающих Туризина
быстрый взгляд из-под черных бровей. Взгляд этот, иронический и веселый,
на мгновение задержался на Скаурусе. Трибун вздрогнул от неожиданности -
неужели Бальзамон подмигнул ему? Он уже ловил этот взгляд как-то раз в
Храме, во время литургии Бальзамона в прошлом году. Но нет, этого не могло
быть, ему, вероятно, только почудилось... И все же... И все же он, как и
прежде, не мог быть полностью уверен. Патриарх быстро отвел глаза, полез в
карман и вынул маленький серебряный флакон.
- Не самое худшее из творений Фоса - карманы, - заметил он.
Первые ряды солдат могли услышать его, вторые - навряд ли. Затем его
мягкий тенор заполнил пространство. Молодой жрец стоял рядом с патриархом,
чтобы в случае надобности громко повторять его слова народу, но в этом не
было необходимости.
- Склони голову, - сказал Бальзамон Гаврасу, и Автократор видессиан
повиновался. Патриарх открыл серебряный флакон и вылил несколько капель
священного масла на голову Императора. Они были золотистыми в лучах
солнца. Скаурус уловил сладкий и пряный аромат, напоминающий запах алоэ.
- Как Фос озаряет нас своими лучами, - объявил Бальзамон, - так пусть
и благодать его коснется тебя вместе с этим маслом.
- Да будет так, - серьезно сказал Туризин.
Все еще держа корону в левой руке, Бальзамон коснулся головы
Туризина. Он произносил слова молитвы видессиан, толпа многократно
усиливала и множила их, повторяя за ним:
- Мы благословляем тебя, Фос, Повелитель Правды и Добра, великий
защитник и покровитель, простирающий свою длань над нашими головами и
глядящий на нас с милосердием. Ты следишь за тем, чтобы добро всегда
побеждало. Пусть же вечно будет длиться твое могущество и сила.
- Аминь, - закончил он молитву.
Марк услышал, как намдалени добавил:
- И за это мы заложим наши собственные души.
Аптранд произнес эти слова твердо, но Дракс промолчал. Скаурус
удивленно посмотрел на него - неужели барон принял веру Империи? Он видел
как губы Дракса беззвучно повторяют те же слова, и подумал, почему барон
делает это: из вежливости к патриарху, из чувства повиновения? Всеобщий
"аминь", к счастью, затопил эти проявления ереси, не хватало еще испортить
коронацию религиозной склокой, подумал Марк.
Бальзамон поднял корону - обруч из чистого золота, украшенный
сапфирами, жемчугом и рубинами - и возложил ее на склоненную голову
Туризина Гавраса поверх первой, возложенной Зигабеносом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141