— Выбирай! — безжалостно повторила Зандрамас.— Только бы мне их увидеть! — рыдала Цирадис. — Только бы увидеть!И тут вмешалась Полгара.— Это легко устроить, Цирадис. — Голос волшебницы звучал безмятежно. — Видения застят тебе зрение — вот и все. — Протянув руку, она осторожно сняла повязку с глаз пророчицы. — Смотри теперь глазами человеческими и делай свой выбор.— Но это запрещено! — взвизгнула Зандрамас, почуяв, что последняя надежда рухнула.— Нет, — возразила Полгара, — будь это запрещено, я просто не смогла бы снять с ее глаз повязку.Цирадис же отшатнулась — как ни был слаб и призрачен свет в гроте, но он потряс прорицательницу.— Не могу! — кричала она, прижимая ладони к глазам. — Я не могу!Глаза Зандрамас вспыхнули.— Я торжествую! — воскликнула она ликующе. — Выбор должен быть сделан, однако теперь право выбора переходит к другому. Цирадис лишена этого права, ибо решение не выбирать тоже суть выбор!— Это правда? — быстро спросил Гарион у Белдина.— Существуют две точки зрения на сей вопрос…— Да или нет, Белдин!— Я не знаю. Я, право, не знаю, Гарион.И тут туннель озарился светом, что был ярче солнца. Сияние все усиливалось, высветив даже глубокие щели между камнями.— Миг настал, — произнес так хорошо знакомый Гариону голос, доносящийся теперь из уст Эрионда. — Миг выбора настал. Выбирай, Цирадис, иначе все погибло.Цирадис покачнулась. Глаза ее нерешительно перебегали с одного лица на другое. И вот она вновь заломила руки.— Она не может! — воскликнул император Маллореи, бросаясь к ней.— Она должна! — Гарион схватил друга за руку — Если она не сделает этого, все пропало!И вновь глаза Зандрамас зловеще вспыхнули.— Хватит с нее! — раздался ее торжествующий крик. — Ты сделала выбор, Цирадис! Ничего уже нельзя изменить! И теперь я сделаю выбор за тебя и вознесена буду превыше всех, когда вновь явится Владыка Тьмы!Это и была последняя ошибка Зандрамас, ее роковая ошибка. Цирадис выпрямилась, и пылающие глаза ее устремились прямо на огненное лицо колдуньи— Ты ошибаешься, Зандрамас, — прозвучал ледяной голос келльской пророчицы. — То, что произошло, — лишь минутная слабость, а вовсе не выбор! У меня есть еще время!Она запрокинула свое прекрасное лицо и закрыла глаза. Под сводами грота мощно, словно аккорд органа, зазвучал хор келльских прорицательниц и вдруг оборвался резко, вопросительно…— Теперь решать буду только я, — сказала Цирадис. — Все ли условия совпали?Вопрос ее обращен был к двум безликим сущностям, говорящим теперь устами Эрионда и Гэрана.— Да, совпали, — произнесла одна из них устами Эрионда.— Да, совпали, — эхом откликнулась другая устами Гэрана.— Тогда внемлите!Прорицательница мгновение внимательно смотрела в лица юноши и мальчика. И вот, с криком нечеловеческого отчаяния, упала она на грудь Эрионду.— Выбираю тебя! — прорыдала она. — Права я или ошибаюсь, но я выбираю тебя!Внезапно грот резко накренился, но это не было землетрясение, потому что ни единый камушек не отделился от мрачных стен. Гарион отчего-то не сомневался, что накренился сразу весь мир — нет, даже все мироздание. Энергия, выход которой дало решение Цирадис, была непостижима для смертного ума.Но вот невыносимо яркий свет стал постепенно гаснуть, вслед за ним и свет, исходящий от Сардиона, померк и поблек. В момент выбора черную колдунью резко отбросило назад, и огоньки у нее под кожей замерцали с удесятеренной силой, затем они стремительно закружились, делаясь все ярче и ярче…— Нет! — взвизгнула Зандрамас. — Нет!— Может быть, эти огни и есть знак твоего величия, Зандрамас? — прозвучал голос Полидры. — Ты, возможно, еще «воссияешь ярче прочих созвездий небесных». Ты сослужила верную службу Пророчеству Тьмы и заслужила за это награду.И бабушка Гариона твердой поступью направилась прямо к черной колдунье. Зандрамас резко отпрянула.— Не касайся меня!— Я и не собираюсь касаться тебя, Зандрамас, только твоих одежд! Я хочу видеть своими глазами и награду твою, и твое возвышение. — И Полидра одним движением сорвала с колдуньи черный балахон.Зандрамас даже не сделала попытки прикрыть наготу, ибо под одеждой у нее не было тела. Виден был лишь смутный абрис, легкий туманный контур, внутри которого кружились огоньки, делаясь с каждой секундой все ярче.Гэран же на своих крепких ножонках кинулся прямо к матери, а Сенедра, рыдая от счастья, заключила его в объятия и крепко прижала к груди.— Что будет с ним? — спросил Гарион у Эрионда. — Ведь теперь он Дитя Тьмы.— Нет более Детей Тьмы. Твой сын в безопасности.Гарион испытал невыразимое облегчение. И все явственнее делалось посетившее его в момент выбора, сделанного Цирадис, ощущение богоприсутствия. Он пристальнее вгляделся в Эрионда, и ощущение это усилилось. Раньше Эрионду было на вид никак не более двадцати, теперь же он казался ровесником Гариона — лицо его, прежде невинное, словно у младенца, стало серьезным и мудрым.— Нам осталось кое-что докончить, Белгарион, — сказал он.Сделав знак Закету приблизиться, он осторожно передал маллорейцу все еще рыдающую Цирадис.— Прошу тебя, заботься о ней.— Я никогда ее не оставлю, Эрионд, — пообещал Закет и бережно повел плачущую девушку к остальным.— А теперь, Белгарион, — продолжал Эрионд, — передай мне Шар, принадлежащий брату моему. Пора завершить начатое.Гарион потянулся к рукояти Ривского меча и положил руку на Шар Алдура.— Выходи, — приказал он Шару.Шар легко выскользнул из своего углубления, и Гарион передал его юному богу.Эрионд поглядел сперва на светящийся голубой камень, который держал в руке, затем перевел взгляд на Сардион, а затем вновь взглянул на Шар Алдура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135