— Будь осторожен, — напутствовал его Белгарат.— Настанет день, когда ты позабудешь произнести эти слова, Белгарат, и все деревья на свете в одночасье засохнут!Маленький человечек ужом выполз из ниши и исчез в тумане.— Ты и впрямь ему осточертел со своими предупреждениями, — сказал Белдин.— Шелк — натура увлекающаяся. Его необходимо одергивать. Послушай, можно надеяться, что ты в течение ближайшего часа займешься делом?Белдин тихо, но грязно выругался и белокрылой чайкой взвился в воздух.— Нрав твой и впрямь остался прежним, Старый Волк, — сказала Полидра.— А ты рассчитывала, что он изменится?— Не то чтобы всерьез, — ответила она, — но ведь надежда умирает последней…Невзирая на предчувствия Белгарата, туман и не думал рассеиваться. Примерно спустя полчаса возвратился Белдин.— Кто-то высадился на западном побережье, — доложил он. — Я их не видел, но слышал прекрасно. Ангараканцы вообще не умеют говорить вполголоса. — Прости, Закет, но это сущая правда.— Если хочешь, могу издать императорский декрет, повелевающий моим подданным разговаривать только шепотом и строжайше наказать это и детям своим, и внукам, и даже правнукам.— Не стоит трудиться, Закет, — ухмыльнулся горбун. — Покуда среди моих противников остаются хотя бы немногие ангараканцы, я предпочел бы слышать, как они приближаются. А что, Хелдар еще не возвращался?— Пока нет, — ответил Гарион.— С чем он там возится? Эти каменные глыбы слишком велики, чтобы рассовать их по карманам.Как раз в этот момент наверху показалась голова Шелка, и он легко спрыгнул на камни.— Вы мне не поверите! — торжественно объявил он.— Может, и так, — кивнула Бархотка, — впрочем, сначала расскажи, а там увидим.— Эту гору явно выстроили люди или, по крайней мере, некто. Каменные ступени опоясывают гору наподобие террас, притом все они очень ровные и гладкие. Ступени ведут от подножия к самой вершине. Там — алтарь и огромный трон.— Так вот что все это значит! — воскликнул Белдин, прищелкнув пальцами. — Белгарат, ты читал когда-нибудь Книгу Торака?— Начинал пару раз и бросал — мой древнеангараканский язык оставляет желать лучшего.— Ты умеешь говорить на древнеангараканском? — изумился Закет. — Здесь, в Маллорее, этот язык запрещен. Подозреваю теперь, что Торак кое-что переписал в книге и боялся, как бы кто-то не уличил его во лжи.— Я знал это задолго до того, как запрет вступил в силу. Но что именно он там изменил, Белдин?— Помнишь этот отрывок в самом начале — ну, сразу после того напыщенного вздора? Торак заявляет, что он поднялся на высоты Корим, чтобы поспорить с Улом о сотворении мира?— Смутно.— Так или иначе, Ул не хотел ввязываться в это дело, а Торак повернулся к папочке задницей, сошел вниз, собрал ангараканцев и повел их в Корим. Там он объявил, какую судьбу им предназначает, затем, в духе ангараканских обычаев, все рухнули ниц, а поднявшись, принялись рвать друг друга на куски и приносить в жертву. В этом отрывке есть словцо «халагачак», что означает «храм» или что-то в этом роде. Я всегда считал, что Торак выражается фигурально, но оказывается, это не так. Эта вершина и есть храм. Алтарь на вершине — вернейшее тому доказательство, а на этих террасах стояли ангараканцы, наблюдая за тем, как гролимы приносят жертвы их богу. Если я не ошибаюсь, именно здесь Торак и беседовал с отцом. И не важно, как ты относишься к Обожженному Лицу, но место это — одно из самых священных на земле.— Ты уже не один раз упомянул отца Торака, — Закет озадаченно заморгал, — а я и не подозревал, что у богов есть отцы.— Разумеется, есть, — высокомерно заявила Сенедра. — И это всем известно.— А вот я не знал.— Отец богов — Ул, — будничным тоном произнесла она.— Но разве он не бог улгов?— Он не просто избран их богом, — сказал Белгарат. — Горим с присущей ему эксцентричностью силой заставил Ула стать их богом.— Как можно силой заставить бога что-то сделать?— Осторожненько, — ответил Белдин. — Очень, очень осторожно.— Я встречалась с Улом, — сразила его Сенедра. — И я ему понравилась.— Знаешь, временами она препротивная! — шепнул Закет Гариону.— А, так ты заметил?— Тебе и не надо меня любить, — тряхнула маленькая королева медными кудрями. — Пусть хоть все меня возненавидят! Покуда женщину любят боги, с нею все в полном порядке.И в сердце Гариона затеплилась робкая надежда. Сенедра способна шутить, значит, она не столь уж убеждена в том, что скорая кончина ее неминуема. Но тут же Гарион сильно занервничал и испытал страстное желание как можно скорее отнять у нее кинжал.— Удалось ли тебе в ходе твоих захватывающих исследований обнаружить вход в пещеру? — спросил Белгарат у Шелка. — Я отчего-то полагал, что именно для этого ты рыскал в тумане.— Пещера? — переспросил Шелк. — А, это на северном склоне горы. Перед нею нечто вроде амфитеатра. Вход на самой середине склона. Я обнаружил это в первые же десять минут.Белгарат захлопал ресницами.— Впрочем, это не в полном смысле пещера, — прибавил Шелк. — Может быть, внутри горы и есть пещера, но вход больше напоминает огромную дверь. По обеим сторонам ее колонны, а над притолокой — знакомая харя.— Торак?Сердце Гариона упало.— Собственной персоной.— Может быть, пора двигаться? — предложил Дарник. — Если Зандрамас уже на острове… — И он развел руками.— Ну и что с того? — поинтересовался Белдин. Все дружно уставились на маленького уродливого горбуна.— Ведь Зандрамас не может войти в пещеру прежде нас, я правильно понял? — спросил он у Цирадис.— Да, Белдин, — ответила она. — Это запрещено.— Вот и прекрасно. Тогда мы подождем. Уверен, она вполне насладится предвкушением долгожданной встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135