– Нет! – прошептал он.
– Да, – возразил Крисп и в шестой раз за ночь рассказал о гибели Анфима. Слушая сам себя, он убедился, что действительно вызубрил эту повесть наизусть; нынешняя версия лишь на пару слов отличалось от той, которую он изложил Яковизию и Даре. – Поэтому, – сказал он в заключение, – мы пришли к вам, пресвятой отец, чтобы вы утром в Соборе возложили мне на голову корону.
Пока Крисп говорил, Гнатий успел взять себя в руки.
– Нет, – повторил он на сей раз гораздо громче. – Нет, я не стану короновать выскочку из конюшен, что бы ни случилось с его величеством. Если ты не врешь и Автократор действительно мертв, на его трон найдутся более достойные претенденты.
– То есть Петроний? Ваш кузен, да? – сказал Крисн. – Позвольте напомнить вам, пресвятой отец, что Петроний нынче носит синюю рясу.
– Клятвы, данные человеком по принуждению, можно и отменить, – заявил Гнатий. – Автократор из него выйдет получше, чем из тебя. Уж это ты не можешь не признать.
– Ничего подобного я признавать не собираюсь! – рявкнул Крисп. – Вы просто сумасшедший, если считаете, будто я отдам трон человеку, который первым делом отрубит мне голову!
– А ты сумасшедший, если считаешь, что я тебя короную! – возразил Гнатий.
– Не вы, так Пирр, – отрезал Крисп. Ранее эта угроза действовала на Гнатия – но не теперь. Вселенский патриарх гордо выпрямил спину.
– Пирр – всего лишь настоятель. Чтобы коронация имела законную силу, ее должен произвести патриарх. А из моих рук ты корону не получишь!
Бадурий громко застучал в дверь и, не дожидаясь ответа, попытался ее открыть. Обнаружив, что дверь заперта на засов, жрец прокричал:
– Пресвятой отец! На улице творится что-то несусветное! Двор запружен народом!
– То, что происходит на улице, меня не касается, – злобно огрызнулся Гнатий. – Пошел вон! Крисп с Мавром переглянулись.
– А может, вас все-таки касается то, что происходит на улице, пресвятой отец? – вкрадчиво проговорил Крисп. – Давайте-ка выйдем и посмотрим.
Морщины на лбу и складки, бегущие от крыльев носа к губам, на лице патриарха углубились от внезапного подозрения.
– Как хочешь, – недовольно буркнул он.
Едва выйдя из комнатки, Крисп услыхал рев толпы. Он поглядел на Мавра, и оба они улыбнулись. Гнатий оскалился им в ответ.
Когда они все трое вышли за парадную дверь, рев резко оборвался. Гнатий в замешательстве воззрился на полк императорской стражи – несколько сотен вооруженных халогаев в доспехах, стоящих боевым строем перед патриаршим особняком. Обернувшись к Криспу, патриарх нервно облизал губы:
– Вы же.., э-э.., не допустите этих варваров сюда.., э-э.., на святую землю?
– Как вы могли такое подумать, пресвятой отец? – возмущенно воскликнул Крисп, словно вопрос патриарха разобидел его до глубины души. – Мы же с вами просто мирно беседуем, разве не так?
Не успел Гнатий ответить, как один из халогаев вышел из строя и направился к особняку. Когда воин приблизился, Крисп узнал в нем Твари. Гнатий не двинулся с места, однако поежился при виде северянина, который помимо обычной кольчуги и топора имел при себе громадный, отделанный бронзой щит. Твари вскинул топор, салютуя Криспу.
– Ваше величество! – торжественно произнес он и перевел взгляд на Гнатия. Выражение лица патриарха, должно быть, ему не понравилось, потому что и так уже холодные глаза халогая совсем замерзли. Топор дернулся в руке, словно живя своей самостоятельной жизнью.
– Уберите его от меня! – взвизгнул Гнатий, обращаясь к Криспу. Топор дернулся опять, еще недвусмысленнее. Крисп не проронил ни слова. Гнатий, как завороженный, со страхом наблюдал за острым лезвием. И чуть не подпрыгнул, когда оно шевельнулось снова. – Пожалуйста, уберите его от меня! – пронзительно завопил патриарх. И через минуту, поняв, очевидно, в чем его ошибка, добавил:
– Ваше величество!
– Можешь быть свободен, Твари. Благодарю тебя, – произнес Крисп. Халогай кивнул, повернулся и зашагал к своим землякам.
– Ну вот, – сказал Гнатий Криспу, не сводя, однако, взгляда с Твари, пока северянин не встал обратно в строй, – я публично признал вас. Вы довольны?
– Вы не почтили его величество падением ниц, – заметил Мавр.
Гнатий метнул в него бешеный взор и открыл рот, намереваясь выпалить что-нибудь обидное. Потом посмотрел на строй халогаев. Спеси у патриарха на глазах поубавилось. Он медленно опустился на колени и распластался на животе.
– Ваше величество! – повторил он, коснувшись лбом земли.
– Встаньте, пресвятой отец, – сказал Крисп. – Значит, вы признали меня полноправным Автократором? – Крисп дождался от Гнатия кивка и продолжил:
– И значит, вы продемонстрируете это всему городу, возложив на меня корону в Соборе?
– Похоже, у меня нет выбора, – уныло отозвался Гнатий.
– Если я буду хозяином империи, все в ней будет мне подвластно, – заявил ему Крисп. – Включая храмы.
Вселенский патриарх ничего не сказал, но выражение лица у него было достаточно красноречивым. Хотя императоры традиционно управляли как светскими, так и духовными делами, Анфим благополучно игнорировал и те и другие, позволяя Гнатию распоряжаться религиозной жизнью Видесса как суверенному властителю. Перспектива подчинения чьим-то приказам не могла обрадовать патриарха.
Мавр показал на улицу; в тот же миг головы халогаев повернулись в направлении, куда был устремлен его указующий перст. К патриаршему особняку приближался мужчина с большим тяжелым тюком. Нет, не мужчина… Когда эта личность подошла поближе, Крисп различил гладкие щеки и подбородок. Но и не женщина тоже.
– Барсим! – воскликнул Крисп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138