– Вот: я считаю, что готовятся серьезные дела.
– Серьезные дела?
– Ну, разве вы послали нашего сына?
– Было невозможно отказать.
– Я считаю, что это предзнаменование.
– Возможно вы правы.
– О, я убеждена в этом.
– И следовательно?
– Следовательно готовятся серьезные дела, и вам нужно обязательно участвовать в них.
Кааврен покачал головой. – Нет, моя дорогая Графиня, я боюсь, что те времена, когда я участвовал в мало-мальски серьезных делах давно прошли.
– Ага, вы так думаете!
– Я уверен в этом.
Даро не ответила ему; она знала, что любые ее слова не сделают ничего хорошего. Поэтому она сделала единственную вещь, которую могла сделать: она бросила красноречивый взгляд на Тевну, пирологиста. Тевна, со своей стороны, увидел, что на него смотрят, и, более того, понял, что этот взгляд что-то означает. К чести Тевны этого взгляда, вместе с предыдущим разговором, оказалось достаточно, чтобы мгновенно понять, чего от него хотят.
– Хорошо, – сказал Тевна, отводя взгляд от Графини, на переводя его не на Графа, а, скорее, на огонь. Таким образом показалось, что он скорее обращается к огню, а не к Кааврену, когда он сказал, – Я не хотел бы спорить с вами, мой дорогой соплеменник, но я не уверен, что сказанное вами правильно.
– Как, вы думаете, что я где-то ошибся?
Тевна отвернулся от камина, как если бы он увидел там то, что огонь должен был показать ему, и повернулся к Графу, сказав, – Да, есть некоторые вещи, о которых вы не подумали.
– Что ж, это возможно, никто не может обдумать все, наш ум не в состоянии охватить весь мир.
– И это несомненная правда, – сказал Тевна. – Так что выслушаете ли вы то, что я хочу вам сказать?
– Конечно выслушаю, и по двум причинам: Во первых из-за того, что все ваши слова наполнены глубоким смыслом; во вторых вы одновременно и гость и соплеменник, и поэтому только из одной вежливости я в любом случае должен выслушать вас.
– Тогда вот то, что я хочу вам сказать.
– Уверяю вас, все мое внимание обращено только на вас.
Тевна хотел что-то сказаять, но потом заколебался.
– Давайте, соплеменник, – сказал Кааврен. – Говорите все, что хотите.
– Хорошо, но я боюсь, что переступлю границы вежливости.
Кааврен пожал плечами. – Не имеет значения, я хочу выслушать ваше мнение.
– Очень хорошо, вот: Я говорю вам, что вы до сих пор страдаете от боли.
– От боли?
– Да, мой дорогой хозяин. Ваша душа страдает от того, что вы считаете своим поражением, и это причиняет вам беспокойство. Я хорошо знаю эту боль, потому что она двойник моей собственной.
– Прошу прощения, но даже если то, что вы сказали, правда – а я не отрицаю этого – я не в состоянии увидеть, как это связана с нашим разговором?
– Вы не видите?
– Абсолютно, уверяю вас.
– Хорошо, я вам объясню.
– Очень хорошо. Я продолжаю слушать, пока вы будете делать это.
– Вот объяснение: Есть одна вешь, которую боль, все равно душевная или физическая, всегда делает.
– И что это?
– Она обращает внимание страдающего ей внутрь.
– Вы так думаете?
– Поверьте мне Граф; во время моей работы я видел множество людей, страдавших от боли, и у всех их одна вещь была общей – для них очень трудно было подумать о том, что происходило вокруг них, потому что телесная боль или страдания души всегда толкали их внимание внутрь себя; только когда у нас не болит ни тело ни душа, мы в состоянии ясно видеть мир вокруг нас.
Кааврен тщательно обдумал его слова; Даро, должны мы сказать, оставалась безмолвной, но самым внимательным образом слушала Тевну. Наконец Кааврен сказал, – Ну, похоже вы правы.
– Я убежден в этом. И, если я прав-
– Да, если?
– Тогда вы должны мне разрешить продолжать.
– Очень хорошо, продолжайте.
– Вот, это все, что осталось: Поскольку вы страдаете от боли, вы не способны ясно видеть все, что проиходит вокруг вас, и, поэтому, вы пропустили жизненно важный факт.
– Ага! Я пропустил какой-то факт?
– Я верю в это.
– Жизненно важный факт?
– Точно.
– Ну, и что же это за жизненно важный факт, который я пропустил?
– Вы хотите, чтобы я сказал вам?
– Не хотел бы ничего другого.
– Тогда вот: Если ваша жена Графиня права, события, которые происходят в мире, больше вас.
– Ну, с этим я спорить не буду.
– Не будете?
– Совершенно.
– Но, подумайте сами, если они больше вас, тогда, мой дорогой соплемнник, ваша собственная боль и ваши собственные желания намного менее важны, чем они.
– Как, менее важны?
– Да, действительно. Они имеют значение для вас, и для тех, кто любит вас, но дальше этого не идут. Вы спросили себя, что вы можете сделать в великих событиях, которые начинаются сейчас, и ответили себе, что ничего. Но из-за того, что вы страдаете, вы неправильно поставили вопрос.
– Как, я неправильно поставил вопрос?
– Это мое мнение.
– Разве спросить, что я могу сделать, это неправильный вопрос?
– Целиком и полностью.
– Но тогда скажите мне, что я должен был спросить?
– Я сделаю это в следующее мгновение, если вы пожелаете.
– Я умираю от желания услышать его.
– Тогда я скажу вам.
– И будете совершенно правы, сделав это.
– Вот оно: Вместо то, чтобы спрашивать, что вы можете сделать, вы должны были спросить, что нужно сделать.
Кааврен на мгновение задумался, потом сказал, – Различие, вы понимаете, слишком тонкое.
– Возможно тонкое, даже незначительное, но, как я считаю, очень важное.
– Вы так думаете?
– Более того, жизненно важное.
– Итак, вы считаете, что если я посмотрю на дела с другой точки зрения, я приду к других заключениям?
– Да, и разве это случается редко? Посмотрим издали на человека, который держит меч в руке. Когда мы глядим на него одним способом, вы можете различить меч;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132