Хани решила, что с нее довольно. Она направилась к двери, чтобы разыскать ребенка и успокоить его.— Вы куда? — спросил Люк.— Куда угодно, только подальше от вас. Думаю, вам надо забыть о рыбалке. — Девушка отвернулась.— Нет, погодите. Пожалуйста, соечка! Мольба, звучавшая в его голосе, заставила Хани помедлить.— Мне очень жаль. Позвольте мне поговорить с Джошем.Хани кивнула, и Люк прошел к двери.Джош сидел на крыльце, уронив голову. Амиго лежал рядом. Глубоко вздохнув, Маккензи подошел к сыну и сел возле него. Амиго поднял голову, устало взглянул на него и опять уткнул нос в лапы.— Сынок, прости меня… Я кричал… — заговорил Люк.— Я испугался, — робко промолвил мальчуган.— Знаю. Мне очень жаль.— Ты не любишь Хани? — спросил ребенок.— Ну что ты!— Тогда почему же ты кричал на нее? Она испугалась не меньше моего.— Но ведь иногда люди кричат от удивления и даже от радости, разве не так?Джош кивнул и посмотрел на отца. Тот нежно обнял его за плечи.— Когда я кричу, это вовсе не означает, что я не люблю кого-то. Просто я был удивлен. Видишь ли, это одеяло… Твоя мама дала мне его, когда я уезжал из Техаса. Оно было со мной на войне, и это… это единственная вещь, оставшаяся от мамы — конечно, кроме тебя, сынок. Именно поэтому ты так много значишь для меня.— Даже больше, чем одеяло?Люк ласково улыбнулся. Куда больше , мой мальчик. Ты для меня важнее всего на свете, Джош. Я так люблю тебя, сынок. И всегда буду любить.— А мама… Она была как Хани? — робко спросил ребенок.— Нет, совсем не такая, как Хани, — быстро проговорил шериф. — У твоей мамы были темные волосы и синие глаза. Нет , я хотел спросить, была ли мама такой же веселой, как Хани?Люк задумался, вспоминая Сару, а затем тихо произнес:— Она была очень нежной и застенчивой, как ты. И всегда тихо говорила.— Но почему же она ушла от нас. Она больше не любит нас?Маккензи крепко прижал сына к себе. Ох , сынок, она очень любит нас обоих. И я знаю, что она вовсе не хотела оставлять нас. Ее… ее просто очень обидели. Ты понимаешь, Джош, что такое смерть?— Амиго чуть не умер, — проговорил мальчик, погладив собаку. Верно , сынок. Но Амиго оказался счастливее твоей мамы и выздоровел.Некоторое время отец и сын сидели в полном молчании. Наконец Люк спросил:— Ты еще не передумал идти на рыбалку, Джош? Мальчуган покачал головой.— Тогда чего же мы ждем?Люк подхватил сынишку под руки и, сопровождаемый веселым лаем Амиго, усадил Джоша во взятую напрокат телегу. Взглянув на собаку, шериф увидел, что пес яростно машет хвостом. Маккензи тяжело вздохнул и посадил Амиго к ребенку. К большому отвращению Люка, Амиго не замедлил облизать его лицо своим розовым языком.— Смотри только, чтобы эта псина не вздумала сделать здесь лужу, — проворчал шериф.Стоя у дверей, Хани слушала их разговор. Когда Маккензи рассказывал сыну об одеяле, она с грустью посмотрела на сундук. «Он все еще тоскует по ней», — подумала она.Устроив сына с собакой, Люк вернулся в дом за удочками.— У вас еще есть возможность присоединиться к нам.— Видите, Маккензи, оказывается, иногда бывает достаточно простого объяснения, чтобы избежать криков и ругани.— Я же извинился, черт возьми!Хани протянула ему корзину с Провизией.— Поезжайте с Джошем на рыбалку, как вы и собирались. Я вам в этой поездке не нужна. К тому же, — добавила она с многозначительной улыбкой, — у меня свои планы. Сегодня, как вы помните, шериф Маккензи, суббота.Глаза шерифа сверкнули досадой, но он молча взял корзинку и ушел.Прислонившись к косяку двери, Хани смотрела, как повозка исчезла за поворотом дороги. Люку и Джошу надо как можно больше времени проводить вместе, чтобы получше узнать друг друга. Кроме того, неумолимо приближался день разлуки с семейством Маккензи, и она не хотела, чтобы воспоминания о совместно проведенных пикниках, поездках на рыбалку и прочих развлечениях тревожили память Джоша и… ее собственную.Почти все столики были заняты, когда девушка вошла в «Лонг-Бранч». Бар гудел — по вечерам в выходные здесь собирались отдохнуть почти все местные фермеры и работники. Оглядевшись вокруг, Хани направилась к одинокой фигуре, примостившейся за столиком в углу.— Привет, Поуп, — поздоровалась она со стариком.— Добрый вечер, дорогуша. — На лице Поупа О'Леари засияла обычная добродушная улыбка. Девушка сразу же заметила, что ее пожилой приятель был слегка навеселе.— Привет, Хани, — раздался голос Сэма Бразнера, подошедшего к их столу с бутылкой в руках. — Хочешь выпить?Она отрицательно покачала головой.— Нет, но налей стаканчик Поупу. И оставь бутылку.— А кто будет платить? — В голосе бармена послышались воинственные нотки.— Включи ее в мой счет, — попросила Хани.Наполняя стакан Поупа, Сэм исподволь разглядывал Хани.— Может, поработаешь сегодня наверху, а? А то Лили не успевает.— Мы же договорились, Сэм, — оборвала его девушка. — Я не шлюха.— Ну хорошо, хорошо, — проворчал Сэм. Поставив бутылку на стол, Бразнер пошел к стойке, качая головой.Поуп произнес тост:— За тебя, моя дорогая. Мне тебя Господь послал.— Я не сделала тебе ничего хорошего, Поуп. Когда-нибудь виски погубит тебя.— Но перед этим я поторгуюсь с ним, так и знай. Хани накрыла его морщинистую руку своей маленькой рукой.— Не думаю, что тебе это удастся. — Девушка ласково улыбнулась. — А где твой дом, Поуп?— Дорогуша, моя временная резиденция — на дне вот этой самой бутылочки.— Но ты же не был рожден в бутылке, Поуп. Что случилось?— Что случилось, ты спрашиваешь? — вздернул брови О'Леари. — «Быть или не быть?..» — Поуп подмигнул девушке. — Шекспир, моя дорогая. Величайший из поэтов.— Похоже, Поуп, ты был актером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101