— А теперь бери стакан и вырезай кружочки.Отец принялся старательно выполнять указания ребенка, но тот остановил его:— Нет, ты все делаешь не так. Джош взял у Люка стакан и стал показывать, как надо вырезать тесто.— Ничего не получится, если ты не будешь вертеть бедрами. — Мальчик покрутил попкой, как учила его Хани.— Ты хочешь сказать, что надо делать вот так? — спросил Люк, надавливая рукой на стакан и вертя своими стройными бедрами. — Наверное, под музыку у нас бы все получилось лучше.— Папочка, ну откуда же мы возьмем музыку, особенно когда Хани болеет и не может играть на гитаре? — с грустью спросил мальчик.Глаза девушки наполнились слезами умиления.Поставив противень с печеньем в печь, Люк подбоченился и спросил сына:— Шеф, а что, по-твоему, надо делать с невкусным мясом?Маккензи едва сдержал смех, когда увидел, как важно нахмурился ребенок.— Может, подсолить его немного? — предложил Джош.— Не пойдет… Хани и так жаловалась, что я пересаливаю кашу.— Тогда, может, выбросим его?— Еду не выбрасывают, так всегда говорила моя мама.— Я знаю, что мы сделаем с мясом! — засияв, вскричал ребенок. — Давай отдадим его Амиго.— Хорошая мысль. — Люк вывалил мясо в миску и поставил ее на пол.Пес с шумом принялся поглощать нежданное угощение.Шериф, подбоченясь, смотрел на собаку.Сын невольно скопировал позу отца и проговорил:— Этот чертов пес сожрет все что угодно.— Не смей употреблять бранные слова, — строго сказал Маккензи-старший.— Но ты же сам так всегда называешь Амиго, — немедленно возразил мальчик.Упрек был справедлив, и Люк почувствовал себя виноватым.— Хорошо, с этого момента мы оба будем называть собаку только по имени, — проворчал он.Словно поняв, о ком идет речь, Амиго поднял голову, посмотрел на хозяев и вернулся к еде.— Чем мы накормим Хани, когда она проснется? — спросил Джош.— Осталось немного супа, который вчера принесла тетя Синтия.Лицо ребенка засияло от удовольствия:— Вот здорово, пап! Хани поест вкусного супа тети Синтии и нашего вкусного печенья!Когда печенье испеклось, они приготовили для Хани поднос с едой и понесли его девушке. Джош торопливо сбегал в свою комнату и принес подушку, чтобы подложить девушке под спину.— Боже мой, я не привыкла к такому заботливому отношению! — засмеялась Хани, когда Люк помог ей сесть поудобнее.Джош примостился в изножье кровати, и Амиго тут же устроился рядом с ним.— Джош, вели этому чертову… то есть вели Амиго спрыгнуть на пол, — приказал шериф.— Пусть останется, Люк. Он же не делает ничего плохого, — заступилась за собаку Хани.— Еще немного, и он с твоей тарелки начнет есть, — насупился Маккензи.— Не беспокойся. Ого! Какое вкусное печенье! — воскликнула Хани. — Надо же, легкое как перышко. — Она делала вид, что не замечает довольных перемигиваний отца и сына.И тут, как Люк и предсказывал, Амиго вмиг прокрался к подносу и стащил одно печенье.Все рассмеялись.…Когда Джош уже лежал в постели, Люк вошел в комнату Хани и сел в ногах кровати.— Как ты себя чувствуешь, сойка? — ласково спросил он.Хани никак не ожидала от шерифа такой мягкости.— Лучше, теперь лучше.— Ты нас сильно перепугала, — проговорил Маккензи и, наклонившись, убрал с ее лица растрепавшиеся волосы.Хани была поражена.— Прости, что доставила вам столько беспокойства, Люк, — робко улыбнулась девушка.— Я очень рад, что тебе лучше и ты вне опасности. Тебе ничего не нужно? А то я собираюсь лечь.— Нет. Ничего не надо, Люк. — Ее вдруг обдало жаром, и она подумала, что, наверное, покраснела как рак. — Ты так устал. Завтра я встану.— Только с разрешения Дуга. Завороженная взглядом Люка, девушка едва сдерживалась, чтобы не обнять его.— У меня есть хорошая новость для тебя, — добавил Маккензи. — Думаю, тебе сразу станет лучше.— Мне не придется больше есть твоей пересоленной каши? — продолжила она.— Вообще-то да. Я нашел экономку. Взрослая женщина, недавно овдовевшая. Ее зовут Фрида Фрик. Сейчас она живет с дочерью в Сакраменто. Миссис Фрик приедет через неделю. Тогда ты сможешь уехать из Стоктона, куда захочешь.Хани оцепенела. Она столько раз думала и говорила об этом, она так ждала того момента, когда сможет уехать. Были минуты, когда девушка была готова сорваться с места, сесть в дилижанс и покинуть Стоктон, даже не вспоминая о Люке Маккензи. Но сейчас… Все зашло слишком далеко. Хани думала о нем день и ночь. Представив себе, что не увидит больше этого человека, не услышит его насмешек, от которых по ее спине ползли мурашки, девушка едва сдержала слезы.— Ты хочешь сказать, — отводя глаза от его пристального, немигающего взгляда, промолвила Хани, — что прощаешь меня и мне не нужно больше дорабатывать мои девяносто дней? — Девушка выдавила из себя улыбку. — Не думаю, что ты делаешь это по причине моего хорошего поведения. Похоже, тебе не терпится избавиться от меня, Люк.— Я не ожидал, что на мое объявление так скоро придет ответ, — сообщил шериф.— Говоришь, она приедет через неделю? Значит, я не успею научить Джоша считать. — Хани прибегла к уловке: он мог попросить ее остаться. — Да и буквы он еще не очень хорошо выучил.— Не подумай, будто я пытаюсь выставить тебя, сойка. Знаю, Джош тебе не безразличен. Если хочешь остаться, я напишу миссис Фрик и попрошу ее отложить приезд в Стоктон.— А ты бы хотел, чтобы я осталась?Люк посмотрел Хани в глаза.— Если учесть, как ты жаждала уехать отсюда, то, полагаю, с моим желанием вряд ли стоит считаться.Хани заключила для себя, что Маккензи просто не решается напрямую попросить ее убраться поскорее. Она отвернулась с полными слез глазами.— Да, ты прав, — деланно-равнодушным тоном проговорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101