— Ты вернулась! Ты вернулась! — как безумный, вопил Джош, осыпая щеки девушки поцелуями.— Я не смогла расстаться с тобой, мой золотой, — прошептала она, крепче прижимая ребенка к сердцу.— Я так люблю тебя, Хани.— Знаю, что любишь, мой хороший. Я тоже люблю тебя.Хани уселась прямо на землю, Джош пристроился рядом, и девушка обняла его за плечи.— Мы можем сказать миссис Фрик, чтобы она уезжала домой?— Нет, Джош. Миссис Фрик придется остаться. Я поговорю с Сэмом из «Лонг-Бранча». Думаю, он наймет меня на работу, а потом подыщу себе жилье.— Но почему ты не можешь жить у нас, как прежде?— Потому что в вашем доме мало места, — быстро проговорила Хани, надеясь, что Джош не станет задавать больше вопросов. — А теперь я кое о чем попрошу тебя. До тех пор, пока я не устроюсь на новом месте, пожалуйста, не говори папе, что я вернулась.— Папы все равно нет дома. Он сказал миссис Фрик, что отправляется в Колтон по делам. Папа звал меня с собой, но мне было так грустно, что я отказался ехать.— Ты никому не скажешь о моем возвращении?— Неужели даже тете Синтии нельзя сказать? Ей так же плохо, как и мне.— Ну хорошо, золотко. Тете Синтии скажи, но, кроме нее, никому не раскрывай моего секрета, даже дяде Дугу. А завтра приходи к ней на ленч, я тоже приду туда.— Я бы хотел, чтобы ты осталась у нас. — Не огорчайся, малыш, ведь мы сможем видеться.Мальчуган нахмурился.— Это все папа виноват, — пробормотал он. Хани взяла его личико в свои руки.— Джош, ты не должен ни в чем обвинять своего папу. Он любит тебя точно так же, как и я. И то, что я не буду жить в вашем доме, вовсе не означает, что мы не сможем видеться каждый день. Твой папа не сможет разлучить нас, и он не хочет, чтобы ты огорчался, так что делай, как я велю, ладно? Завтра встретимся у тети Синтии, хорошо?— Хорошо, — кивнул ребенок.Они услышали, как хлопнула дверь дома.— Джошуа! — раздался крик миссис Фрик. — Джошуа! — Женщина оглядывалась вокруг, уперев руки в бока. — Ach Himmel! Wo ist der Junge? О небо! Где этот ребенок? (нем.)

Где есть эта мальтшик? — Миссис Фрик наклонилась и подняла кошку, которая терлась о ее ноги. — Kommt, Liebchen. Hast du Hunger? Wir haben Milch Пойдем, лапушка. Ты проголодалась? У нас есть молоко (нем.).

. — Она прижала кошку к своему огромному бюсту. — Jawohl, meine Liebchen Ну вот, дорогуша (нем.).

, я давать тебе немного gut Milch хорошего молока (нем).

.— Ступай, Джош, — прошептала Хани. Мальчик с улыбкой встал, и сердце Хани защемило.— Мы с Амиго любим тебя, Хани.— Я тоже люблю вас. Беги, малыш. — Девушка с улыбкой наблюдала, как мальчик бежит к дому.Чтобы не попасться никому на глаза, Хани пробралась к «Лонг-Бранчу» огородами и вошла туда с черного хода. Увидев ее, Сэм Бразнер удивленно всплеснул руками:Вот тебе на! А я-то думал, что ты уехала на утреннем дилижансе!— Я передумала, Сэм, и теперь ищу работу, тебя это не интересует?— Ты хочешь работать каждый день или по субботам, как прежде?— Я была бы не против иметь один выходной в неделю. Даже шериф позволял мне это, — промолвила Хани.— Ты по-прежнему не хочешь работать в номерах?— Не хочу, — подтвердила девушка. — У меня те же условия, что и раньше, — или я играю в покер, или пою. Что скажешь?— Было бы глупо отказать тебе, Хани. От тебя в моем деле одна польза. К тому же я не позволю тебе уехать в другое заведение и зазывать клиентов там. Когда ты сможешь начинать?— Как только найду комнату. Я еще не могу позволить себе снимать номер в гостинице.— У меня есть свободная комната наверху, там прежде работала рыжеволосая Мэгги. Она сбежала и вышла замуж за какого-то грязного ковбоя. Правда, там надо прибрать.— Ох, Сэм, ты спасаешь меня! Но чтобы не было недомолвок, давай сразу договоримся, что я буду платить тебе за комнату.— Будешь, конечно, а как же! — буркнул Сэм, протирая прилавок влажной тряпкой. — У меня здесь не благотворительное заведение.Остаток дня Хани занималась тем, что скребла и отмывала свое жилище, зато к вечеру комната была, как игрушка. Не то что номера, в которых проститутки принимали своих клиентов. «Я смогу видеть Джоша и Люка каждый день», — все время вертелось в голове у девушки. Первый раз ей пришло в голову, что расставание с Люком для нее так же непереносимо, как и разлука с Джошем.Немного подумав, Хани улыбнулась и переоделась в свое черное платье. Глава 22 Люк чувствовал себя отвратительно. Вернувшись домой слишком поздно, он не смог попрощаться с сыном на ночь, но, судя по словам миссис Фрик, плохое настроение мальчика как рукой сняло. Люк с трудом поверил своим ушам: уж он-то знал, как Джош привязан к Хани. Впрочем, шериф решил, что миссис Фрик просто еще не научилась угадывать настроение мальчика.Весь день Маккензи думал то о Джоше, то о Хани. Посадить девушку в дилижанс стоило ему неимоверных усилий. На самом деле ему хотелось вымолить у нее согласие остаться навсегда.Люк припомнил все, что она рассказала ему о себе. Без сомнения, ей не повезло в жизни, и неудивительно, что она ступила на такой скользкий путь.«Забудь ее! — приказывал он себе. — Ты дал ей все, что она хотела, а теперь она уехала! И больше ты ее не увидишь!»Но забыть он не мог — маленькая обольстительница с золотыми волосами навсегда поселилась в его сердце.Маккензи отправился на свой обычный обход. Он подергал дверь банка, а потом пошел вниз по улице. Когда он проходил мимо «Лонг-Бранча», его внезапно охватило странное чувство. Что-то было не так, и его рука машинально скользнула к кобуре.Через несколько мгновений Люк понял, что его встревожило. Тишина! В этот час из салуна обычно раздавались шум и крики. Шериф посмотрел на коновязь — там было привязано не меньше полудюжины лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101