некоторые из них, по приглашению нашему, приставали к берегу и п
родавали нам рыбу за бисер, пуговицы и другие мелочи.
В несколько дней прошли мы довольно большое расстояние по излучинам рек
и, но, взяв оное по прямой черте, не более как верст двадцать, и, наконец, вдр
уг очутились подле самых дверей двух хижин. Мы спросили продажной рыбы и
получили весьма малое количество: жители отзывались, что более не имеют,
и этот недостаток приписывали большой воде, покрывшей заколы, через кои
рыба уходит. Крайность заставила нас прибегнуть к насильственным мерам,
которые, впрочем, совесть наша совершенно оправдывала: жители довели нас
до последней степени человеческого злополучия, следовательно мы имели
полное право не только силой взять необходимое для нашего существовани
я от их единоземцев, но даже и мстить им, а потому с нашей стороны и то может
почесться уже великодушием, что мы не хотели сделать им никакого вреда. И
так, грозным, повелительным голосом приказали мы обитателям хижин немед
ленно вынести к нам всю рыбу, у них бывшую. Требование наше тотчас было исп
олнено, и мы взяли на каждого из нас рыбы по связке в подъем человека, да дв
а мешка, сделанные из тюленьих кож, с икрой. За все это заплатили диким бис
ером и корольками, и как казалось, к совершенному их удовольствию. Потом, в
ыпросив у них двух человек пособить нам донести запас до первого ночлега
, мы пошли в путь и, отойдя версты две, расположились ночевать. Диким за тру
ды дали мы по бумажному платку и отпустили их.
На другой день поутру прибыли в нашу ставку двое колюжей и очень смело во
шли в шалаш: один из них был хозяин хижины, где мы взяли рыбу, а другой незна
комый. Они принесли на продажу пузырь китового жира. Потолковав с нами ко
е о чем, незнакомый спросил у нас, не хотим ли мы выкупить у его соотечеств
енников нашу женщину Анну, разумея под сим именем госпожу Булыгину. Пред
ложение это всех нас удивило и обрадовало, а Булыгин, услышав эти слова, вн
е себя был от радости. Мы тотчас открыли переговоры о выкупе. Булыгин пред
ложил ему последнюю шинель за свою супругу; к шинели я прибавил свой новы
й китайчатый халат; все прочие наши товарищи, не исключая даже и алеутов, т
акже каждый прибавлял что-нибудь: кто камзол, а кто шаровары, и, наконец, из
сих вещей составилась порядочная груда; но дикий уверял, что землякам ег
о этого мало, и требовал в прибавок четырех ружей. Мы ему не отказали, но об
ъявили, что прежде заключения условия хотим видеть Анну Петровну.
Дикий обещал доставить нам это удовольствие и тотчас отправился.
Вскоре соотечественники его привели ее на другой берег реки, прямо проти
в нас; мы просили привезти на нашу сторону; тогда они, посадив ее в лодку с д
вумя человеками и подвезя к нашему берегу на расстояние сажен пятнадцат
и или двадцати, остановились и начали с нами переговариваться. Я не в сила
х изобразить того положения, в каком находилась несчастная чета при сем
свидании. Анна Петровна и супруг ее заливались слезами, рыдали и едва мог
ли говорить; глядя на них, и мы все горько плакали; одни лишь дикие были неч
увствительны к сему горестному явлению. Она старалась успокоить своего
супруга и уверяла нас, что ее содержат хорошо и обходятся с нею человекол
юбиво, что взятые вместе с нею люди живы и находятся теперь при устье реки.

Поговорив с нею, мы стали рассуждать с дикими о выкупе и предлагали за нее
все прежние вещи и в прибавок одно испорченное ружье; но они стояли в свое
м и хотели непременно получить четыре ружья; когда же увидели, что мы реши
тельно на их требование ничего не отвечаем, то увезли ее немедленно за ре
ку.
В это время Булыгин, приняв на себя вид начальника, приказывал, чтоб я веле
л отдать требуемый дикими выкуп: но я ему представил, что у нас осталось то
лько по одному годному ружью на каждого человека, что мы не имеем никаких
инструментов для починки оных и что в ружьях состоит единственное наше с
пасение, следовательно, лишиться такого значительного числа ружей край
не неблагоразумно; а если взять еще в рассуждение, что эти самые ружья буд
ут тотчас употреблены против нас, то исполнение его приказания совершен
но нас погубит, и потому я просил его извинить меня, что в сем случае осмел
иваюсь его ослушаться. Но он, по причинам, ему, без сомнения, простительным
, не хотел уважить моих доводов, а старался убедить других ласками и обеща
ниями согласиться на его желание. Тогда я сказал твердо и решительно мои
м товарищам, что если они согласятся отдать колюжам хотя одно годное руж
ье, то я им не товарищ и тотчас последую за дикими. На это все до одного чело
века в голос отвечали, что покуда живы, с ружьями ни за что не расстанутся.
Мы чувствовали, что отказ сей должен был, как громом, поразить злосчастли
вого нашего начальника. Но что нам было делать! Жизнь и свобода человеку м
илее всего на свете, и мы хотели со хранить их.
После этого горестного происшествия шли мы несколько дней вверх по реке
и часто видели ходившие по оной лодки; из сего заключили, что вверху реки д
олженствовало быть не в дальнем расстоянии селение, которого нам достич
ь хотелось. Но выпавший 10 декабря еще первый глубокий снег уничтожил наше
намерение. Снег не сходил, а оттого мы никак не могли продолжать путь. Тепе
рь надлежало пещись, как бы провести зиму лучше и прокормиться. На сей кон
ец я велел при реке расчистить место и рубить лес для построения избы; а ме
жду тем мы жили в шалашах. Забота о доставлении себе пищи беспокоила нас б
олее всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39