остальные едва дышали, оцепенев от холода.
В исходе 7-го часа, лишь только можно было различать предметы, с маяка усмо
трели несчастных и поспешили отправить небольшую лодку с семью человек
ами. Другого судна не можно было послать по чрезмерности волнения, о камн
и разбивающегося. Лодка опрокинулась на каменьях, и семь человек вброд е
два спаслись сами; однакож, поймав лодку и исправив оную по возможности, п
устились опять. Часа два или более прошло, пока лодка могла добиться до су
дна, так что, подъехав туда, нашли уже только двоих живыми, и то без всякого
движения, с едва заметными знаками жизни; прочие поодиночке умирали преж
де, нежели могли дождаться спасения. Искав долго между мертвыми и не нахо
дя ни одного человека в живых, люди сии с великой трудностью возвратилис
ь на маяк, где, подав возможную помощь двум несчастным, к исходу только дня
привели их в состояние рассказать все обстоятельства сего пагубного сл
учая.
Люди с судна были сняты. В числе сей команды недоставало девяти человек и
одного офицера. Одни остались внизу, где старая пассажирка также окончил
а жизнь свою с сыном; других смыло волнами».
Из сего описания видно, что крушение брига «Фальк» последовало от течи, а
течь произошла от якоря, на крамбал отданного и пробившего лапой на волн
ении обшивные доски. С трудом можно поверить, чтоб при нынешнем состояни
и мореплавания сыскался еще морской офицер, который бы не знал, что на ход
у и при волнении непременно якорь должно отдавать с рустова и крамбала
Рустов Ц ц
епь, прихватывающая лапы якоря при его подъеме и уборке вдоль, борта. Крам
бал Ц то же, что кранбалка.
вдруг: опытные мореплаватели во всяком случае так поступают. Чело
век, вовсе незнакомый с морской службой, взглянув на якорь, отданный на кр
амбал во время волнения или при большом ходе, подумал бы, что это острое ор
удие свешено нарочно для пробития корабельного дна. В грубых ошибках по
службе молодость извинить не может: для неопытных офицеров есть книги; н
адобно только иметь охоту ими пользоваться.

Разбитие военного корабля
«Вячеслав» у берегов Швеции в 1771 году. (соч. А. С. Шишкова)

Под сим заглавием в журнале «Отечественные Записки»
В книжках на декабрь 1821 г., на
январь и февраль 1822 г.
напечатано описание бедствий, претерпенных одним русским линейн
ым кораблем. Описание это, с позволения почтенного издателя
Павел Петрович Свиньи
н.
, я помещаю здесь от слова до слова, пополнив оное некоторыми моими з
амечаниями.
Должно признаться, что в поступках офицеров сего корабля мореплаватель
немного сыщет примеров похвальных и заслуживающих подражания, а напрот
ив того, увидит в них деяния, жалости и смеха достойные. Но как и худые прим
еры часто приносят молодым людям пользу, возбуждая в них большее отвраще
ние и ненависть к пороку, то я и сие описание не считаю лишним.
«В начале 1771 года посланы мы были сухим путем под начальством кадетского
капитана к городу Архангельску с тем, чтоб оттуда морем возвратиться на
построенных там кораблях. Нас было с лишком 30 человек.
Мы жили в прилежащей к городу слободе, называемой Соломбала, в обнесенны
х тыном казармах. По вскрытии Двины и по спуске на воду трех шестидесятиш
естипушечных кораблей расписали нас по оным. Я написан был на корабль «В
ячеслав».
Прежде нежели приступлю к описанию нашего путешествия, нужно читателю у
знать свойства и нравы бывших на сем корабле офицеров. Начальствовавший
над оным капитан 1-го ранга N был человек довольно добрый, но властолюбивы
й, пылкий. Второй по нем, наш кадетский капитан, также человек весьма добры
й, услужливый, усердный к службе и довольно неглупый, но перед старшими се
бя до крайности почтительный и робкий. Два лейтенанта, из коих М. Ц видны
й собою, искусный в деле своем и дружный с кадетским капитаном; лейтенант
W Ц человек простой; два мичмана, один констапель (артиллерийский офицер
) и нас восемь человек гардемарин, да при солдатской команде капитан, чело
век дородный, толстый и грубый.
По нагружении кораблей мы отправились в поход и плыли по Белому морю с пе
ременными и тихими ветрами. В один день, во время густого тумана, при броса
нии лота оказалось, что вдруг с глубины 25 сажен взошли на глубину 7 сажен. Ус
трашась сего обстоятельства, стали мы тотчас на якорь. Но как туман не про
чищался и ветер делался свежее, то, опасаясь стоять тут долее и обмеря на п
осланных шлюпках вокруг себя глубину, подняли якорь и пошли в ту сторону,
где становилось глубже. Течение моря было с нами и ветер дул нам попутный.
Мы шли несколько часов и стали опять на якорь.
После полудня туман прочистился, и мы увидели, верстах в трех или четырех
перед собою, крутой каменный берег. Сей грозный сосед принуждал нас удал
иться от него поскорее. Но как довольно свежий ветер, дующий прямо на бере
г, и сильное туда же течение моря наводили нам страх, чтоб при медленности
поднимания обыкновенным образом якоря не прижало нас к берегу, то рассуж
дали, чтоб вступить под паруса вдруг, то есть распустить и наполнить их, не
поднимая якоря, и когда корабль возьмет движение, отрубить канат.
Однакож капитан был на то несогласен: ему не хотелось лишиться якоря. Он с
просил, нет ли на корабле кого-нибудь из архангельских рекрут. Сыскали од
ного матроса. Спрашивают его, хаживал ли он по Белому морю (архангельские
жители почти все рыболовы). Он отвечал: «Хаживал». Ц «Какой же это берег?»
Ц «Тот, который идет от Орлова Носа».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39