Насколько я знал, уже к осени «Вишенка» должна стать заведением «клубного» типа-с рестораном и дискотекой. Но пока здесь, помимо рулетки, был лишь скромный бар, и сюда приезжали поиграть, ни на что другое не отвлекаясь. Трое швейцаров из-за стеклянной входной двери внимательно оценивали публику; окажись у клиента несолидный рублевый вид, он едва бы прошел в зал. Я вспомнил презрительные взгляды, которые казиношная обслуга бросала на нас, муровцев: против самого МУРа обслуга, в общем, ничего плохого не имела. Мы были просто ненадежной клиентурой, с которой нечего было взять.
Теперь я намеревался учесть прошлую ошибку и явиться в «Вишенку» с иностранным блеском и шармом. Автомобиль со звездно-полосатым флажком на капоте и с дипломатическим номером должен был стать самой надежной гарантией моей солидности и хорошей покупательной способности.
Так оно и случилось. Стоило нашему «Форду» притормозить у входа, как нам навстречу выкатился один из здешних швейцаров с зонтом в руках — золотой позумент ливреи, фуражка с буквой В на околыше и улыбка в тридцать два зуба.
— Вэлкам! — пропел он, отворяя дверцу машины и сразу накрывая меня огромным куполом зонта. Шофер Костя, глядя на эти швейцарские телодвижения, проявил чудеса стойкости и не засмеялся. Я, выходя, успел только заметить, как напряглось Костино лицо. Словно у парня заболели обе челюсти сразу.
Про себя я отдал должное выдержке Константина и поскорее проследовал за обходительным швейцаром в ярко освещенную дверь игорного заведения. Внутри меня уже ждали еще два любезнейших стража входа, тоже в фуражках и позументах.
— Вэлкам! Вэлкам! дружно рявкнули они, вытягиваясь во фрунт. Любой уважаемый посетитель сразу чувствовал себя чуть ли не полководцем, принимающим парад. Я оценил выучку и одарил обоих гренадеров купюрами по доллару, а провожатому с зонтом дал десятку. Мы, американские дипломаты, не разбрасываемся деньгами с портретами любимых президентов, но умеем ценить чужой труд.
— Хау ду ю ду! — Ко мне уже летел по лестнице услужливый господин в темно-вишневом костюме и с багровым лицом (вероятно, под цвет заведения). — Скьюз ми… — Я видел, с каким трудом даются господину заученные английские фразы.
— Здра-фствуй-те, — пришел я на помощь бедолаге, изображая чудовищный акцент. — Я… хотеть… рульетка. Андестенд?
Краснолицый тут же прекратил свои попытки объясниться со мной на языке Чарльза Диккенса и обрадованно затряс головой. Для быстроты общения я сунул и ему десятку, получив которую господин с фирменным вишневым лицом сделался моим лучшим другом, почти кровным братом.
Повторяя за мной «рульетка», «рульетка», новый друг довел меня до кассы, принял из моих пальцев пять стодолларовых банкнот, обменял американские деньги на целую охапку российских рублей и тут же на рубли купил мне входной билет и множество разноцветных фишек.
— Скьюз ми, — проговорил мой вишневый фрэнд, переводя дыхание. — Приходится менять… Таковы правила, извините… Но это быстро, у нас сервис…
— Глюпый прафила, — надменно ответил я, по-прежнему коверкая язык. — Ваш Конгресс… изменить прафила…
— Это Дума, что ли, — Конгресс? — рассмеялся мой провожатый. — Вы шутите, мистер. В Думе у нас сидят такие… А-а, черт с ней. Пойдемте в зал…
И мы пошли в зал. Здесь было уже многолюдно, несмотря на ранний — для казино — час. Между столов сновали бледные юноши, одетые стильно и изысканно, и намакияженные девушки в вечерних платьях с огромными декольте. По-моему, главной их целью была не игра, а суета: они словно бы старались заполнить собой все неигровое пространство в зале, чтобы вновь прибывшим ничего не осталось бы, как только подсесть к ближайшему столу. Все это сильно напоминало мне броуновское движение молекул из учебника физики-с тем лишь отличием, что некоторые из декольтированных молекул были очень ничего себе. Один из бледных юношей, завидев меня, круто изменил свою броуновскую траекторию; на скучающей бледной мордашке моментально возникло выражение почтительной готовности за символическую сумму поведать мне все тайны любой из рулеток, поделиться со мной самым верным способом сделать ставки, дабы умножить мое состояние раза в три за один присест. Вишневый провожатый тут же выдвинулся у меня из-за спины и играючи подхватил кандидата в новые друзья под локоток, нежно при этом улыбаясь. Богатый американец, плохо знающий русский язык и вдобавок глуховатый, не нашел бы ничего предосудительного в мирной беседе двух хороших знакомых.
Однако русский-то я знал, слышал тоже прекрасно и, с американской бесцеремонностью озираясь по сторонам, сумел заодно разобрать почти все нешуточные угрозы, обращенные к бледнолицему брату вишневым господином. Судя по ним, дружеского преломления томогавков и выкуривания трубки мира здесь не ожидалось. По всему выходило, что господин с плохим английским был штатным работником казино, вроде метрдотеля, а бледный — обычным мелким прохвостом из числа тех, кто надеется отщипнуть себе кусочек фарта от щедрот солидной клиентуры. Шушера допускалась в игровой зал на правах массовки и обязана была знать свое место. «Паси совковых… — на прощание посоветовал сквозь зубы профессионал любителю, дружески похлопывая его по плечу. — Дипломата не трожь… Фискаловсюдахочешьнавести,ты,дешевка?..»
Бледный был на редкость понятливой молекулой. Он всплеснул руками, отвесил вишневому поклон и затерялся в толпе.
— Это есть… ваш… приватный знакомец? — осведомился я у вишневого ангела-хранителя. — Он тоже… делать бизнес?..
— Я ему покажу — бизнес, — на мгновение забывшись, злобно пробормотал себе под нос вишневый, однако сразу ликвидировал промах, изобразив на лице вежливую гримасу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139