Вспоминать об этом было ему неприятно -
не дело это, когда Пес без разрешения берет под контроль
незнакомца. Тем более, когда этот незнакомец - из тех, кто в
этом Мире хозяева... Нехорошо вышло, но верх взяла охватившая
Харра тревога за Подопечного. Уже в пути он понял, что допустил
страшную ошибку, дав отделить себя от него. Особенно - после
того, что случилось там - в полете... И когда оказалось, что
Подопечного нет в том месте, куда его должны были доставить
значительно раньше, Харр не стал ждать. Он был полон решимости
хоть под землей найти Тора - найти и спасти от того, что шло за
ними по пятам от самого Чура и, видно, настигло-таки их здесь.
Решимость эта сохранилась, но вот силы... Этот наполненный
сонной бестолковщиной Мир был гигантским энергетическим
вампиром. Первое столкновение с этой нелепой реальностью
обескуражило, обессилило Харра. А тут еще все эти, испуганно
глазеющие на него встречные, эти без дела колесящие тут и там
экипажи, этот всепроникающий запах плохо приготовленной жратвы...
С трудом Харр перешел в режим "тени" - теперь ему
приходилось совершать массу мелких, почти незаметных
гипнотических движений, которые гасили активное внимание в
подсознании любого, кто смотрел на него чуть дольше нескольких
секунд, тормозили работу памяти, стирали из нее только что
увиденное. Да и сам он теперь старался не "светиться" - тихо
скользил в тени, короткими перебежками - подождав, пока
очистится путь - преодолевал открытые пространства, был
бесшумен и легок. Как тень.
Но все это требовало сил. Надо было их найти, надо было
срочно обновить свою - из множества полей и токов сотканную
ауру. Иначе здесь ему долго не продержаться. И Харр стал
действовать так, как действовал бы, окажись он на одной из
Ничейных Земель Чура. Прежде всего, он начал искать путь к
большой воде... Воды тут было достаточно - через столицу
Объединенных Республик протекало две реки с мелкими притоками.
И, к счастью, каменная набережная, на которую он выбрался меньше,
чем через час после того, как покинул клетку, была почти
безлюдна. Только два или три человека, без дела опершись о
парапет, тупо созерцали тяжелые ночные воды, простиравшейся среди
плотно застроенного центра заводи. В водах этих уже не
отражались звезды - небо было сплошь забрано плотными сырыми
облаками. И всполохи атмосферного электричества подсвечивали их
тут и там.
Харр понимал, что если он получит сейчас подпитку, то ему
не удастся остаться незамеченным. Мало того - на какое-то время
он станет совершенно беззащитен. Приходилось рисковать.
Он начал по-новому формировать, перестраивать свою -
ставшую такой размытой, непросветленную, мутную ауру. "Прижал" ее
к себе и заставил тонкие, тянущиеся от нее в пространство,
нити-веточки расти, тянуться навстречу небесному огню, он стал
переливать в них - в эти нити всю оставшуюся энергию своего
биополя, заставил их налиться новой силой, превратил сначала в
тонкие струйки, а затем - в широкие русла, по которым небесный
огонь должен был прийти к нему.
И он пришел - огонь, несущий силу небес. Пришел вместе с
обрушившимся на землю Прерии дождем. Этот Мир был наделен совсем
другой - не той, что досталась Чуру - силой... Море плазмы,
которое омывало Прерию, имело совсем другие характеристики, было
не таким резко очерченным, концентрированным, как то облако
заряженных частиц, что полярным сиянием, видным даже среди дня,
полыхало над спаленными ядерным пламенем континентами Чура. Как и
полагалось ей, энергосфера планеты несла в себе память -
странную, непривычную память, в которой запечатлелся нестройный,
непривычный хор полей, аур всего живого, что населяло Прерию. Его
коллективная душа. Как всегда, когда ему случалось призвать к
себе электрическое пламя, Харр почти утратил контроль над собой:
трудно сказать, что в таких случаях больше сводило с ума - поток
бешеной, ничем не контролируемой силы, протекавший через все
клетки его организма, или та лавина смутной, перепутанной
информации, хлынувшая в его мозг.
К счастью, его подсознание справилось с этой лавиной, а
забитые в мозг с раннего детства навыки помогли уцелеть в
пришедшем с небес потоке пламени - ни одна из его жизненных
систем не понесла урона.
А вот незаметным остаться, как он и предвидел, ему не
удалось. Те двое припозднившихся чудаков, которых дождь застал
вместе с ним на набережной, остолбенели. Струи небесной воды
рушились на них, стекали по лицам, норовили забраться за
воротники... А они - эти случайные свидетели нездешних чудес -
зачарованно глазели на невесть откуда явившегося в этот привычный
им мир, громадного зверя, пляшущего на пустынной ночной
набережной, зверя, охваченного призрачным пламенем, зверя, в
которого одна за другой били и били - и никак не могли его
испепелить - ослепительные молнии.
Наконец один из двоих не выдержал и, призывая всех святых и
саму Пресвятую Матерь-Богородицу, кинулся наутек. А второй так и
остался стоять столбом у гранитного парапета - до того самого
момента, когда погасла бешеная пляска молний и только когда
огненная аура Харр снова стал Псом - одним из многих, зевака
судорожным движением смахнул с лица, заливающие глаза струи воды
и сформулировал в пол-голоса посетившее его озарение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143