Его голос был тверже:— Кэрол; Я хочу видеть тебя.— Н. Б. Я только что объяснила…— Десять минут не навредят тебе.— Я не одета…— Оденься. Ты слышишь, что я сказал. Только десять минут.Я закрыла глаза. Я сжала кулаки. Я мысленно произнесла несколько ужасных слов! Затем я подумала: «О'кей, О'кей, мы уладим наши дела раз и навсегда. Если это то, что он хочет, то он получит то, что хочет». Я сказала:— Где ты?— В вестибюле.— Я не хочу встречаться с тобой в вестибюле. Там сидит слишком много народа.— Ладно. Что ты думаешь о «Сувенир-баре»?— Там тихо?— Это самое тихое место, которое я знаю.— Очень хорошо, Н. Б. Я буду там, как только смогу.— Как скоро это будет?— Через пятнадцать минут.Я быстро приняла душ, надела немнущееся серое льняное платье, поскольку оно лежало прямо передо мной, сунула сумочку под мышку и направилась к лифту. Я отметила время на часах Люка — пятнадцать минут, точно без опоздания. Бой в лифте указал мне, где «Сувенир-бар», и я уверенно туда вошла. «Магна интёрнэшнл эйрлайнз» теперь признала во мне взрослого человека: бары были для меня открыты, поскольку я не была в униформе.Это было прелестное местечко с массой цветов повсюду, как обычно. Освещение было приятное и приглушенное, ковер был такой, будто под ним не было дна, столики находились на значительном расстоянии друг от друга, удобные небольшие кресла и диванчики на двоих были расставлены по всему пространству, и было поразительно тихо. Н. Б. ожидал в углу за столиком, когда я приблизилась, он с улыбкой встал. На нем был черный спортивный пиджак с серебряными пуговицами, серебристо-серые брюки и черно-белый галстук.— Кэрол.— Хелло, Н. Б.— Садись, душечка. Чего бы ты хотела выпить?— Кофе.— О'кей. А как насчет коньяка к нему?— Я покачала головой. Он кивнул официанту и отдал ему распоряжёние: для себя водку с мартини, для меня — кофе; и когда официант ушел, он сложил руки на столе, посмотрел пристально на меня в течение нескольких мгновений, вздохнул и улыбнулся, а затем сказал:— Кэрол, как приятно тебя видеть!— Спасибо.— Это не комплимент, это правда. Беби, всю неделю ужасно, скучал по тебе.— Н, Б., я хочу тебе сказать…— Подожди минуту, подожди минутку, позволь мне закончить. Я должен объяснить, почему я так сильно хотел тебя видеть. Максвелл рассказал мне, что у тебя сегодня здесь этим утром в «Зале императрицы» состоялась небольшая церемония.— Да, у нас была церемония по случаю окончания школы.— Это прекрасно. Вы все с дипломами, все девушки? Ты теперь настоящая стюардесса?— Да.— И теперь ты будешь на самом деле летать на самолетах, ходить взад и вперед по проходу, разнося кофе, чай и молоко?— Да.— Куда тебя посылают? Я имею в виду жить.— Я остаюсь здесь, в Майами.— Не шути! Черт побери!— Н. Б. ….— Подожди минутку. Я еще не закончил.Мы прервались из-за официанта, принесшего кофе и водку с мартини. Лицо Н. Б. стало безразличным. Затем, как только мы остались одни, он снова сказал тем же самым радостным голосом:— Ну, наконец-то ты закончила учебу, сегодня этот день. Я мог бы и не узнать совсем об этом, если бы мне не сказал Максвелл. Вот почему я должен был увидеть тебя, дружок.Это было загадочное заявление.Я сказала:— Я не понимаю, Н. Б.— Конечно. Это день окончания, не так ли?— Да.— Тогда, естественно, ты получаешь подарок к этому торжеству.— Н. Б., нет, пожалуйста…Он положил прямо передо мной длинную, узкую, подарочно оформленную коробочку.— Вот он. С любовью душечке от Н. Б. Открой ее.— Не могу, — сказала я.— Давай, давай.Я проговорила в отчаянии:— Н. Б., я не могу. Это конец. Вот почему я спустилась, чтобы увидеть тебя…— Ты хочешь, чтобы я развернул ее? О'кей.Его пальцы были очень ловкими. Он взял маленькую упаковку и развернул ее несколькими легкими движениями, вытащив длинный белый бархатный футляр. Затем он положил его прямо передо мной снова и сказал:— Это тебе. От Н. Б. милочке, с огромной любовью. Открой его беби, загляни внутрь.— Я… пожалуйста, Н. Б., я должна сказать тебе…Он поднял бархатную крышку. Внутри, на белом атласе, лежали золотые ручные часы «Омега» с золотым браслетом, почти дубликат тех, что мне подарил Люк.Я засмеялась. Я не могла ничего поделать с собой. Я смеялась.— Это так весело? — спросил он.Я протянула ему руку, показав ему часы Люка.Он сказал недоверчиво:— Ты получила их сегодня?Я кивнула.— Хорошо, что ты посмотрела! Черт, в них нет никакого различия. Мы пойдем прямо в ювелирный магазин и обменяем их на что-нибудь еще…Я сказала:— Нет, Н. Б., я не могу принять их, я не могу взять от тебя никакого подарка. Н. Б., извини. Я не могу видеть тебя снова после сегодняшнего дня никогда.Он наклонился вперед:— Что случилось?Я сказала на этот раз более решительно:— Я не люблю тебя. Я не могу больше видеть тебя.Он засмеялся:— Продолжай, девочка.— Это правда.Внезапно он начал говорить очень быстро и страстно:— Ну, давай, давай. А та ночь — вспомни время, которое было у нас? Ох, черт побери, ты помнишь. Это то, что девушка никогда не забывает, ты понимаешь это. Это факт. И, послушай, такое не происходит в любой день недели, черт возьми, нет. Ты должен быть влюблен в кого-то, у тебя должно быть настоящее к нем чувство; вот в чем суть, Кэрол. Ты должен думать — хочу, чтобы она была счастлива, а не я, я хочу, чтобы она была счастлива. Вот чувство, которое я испытываю к тебе!Я закричала:— Замолчи Н. Б.! Пожалуйста, замолчи!Он не остановился.— Послушай, любимая, послушай теперь, я всерьез умираю. Откажись от этой сумасшедшей идеи стать стюардессой, откажись. Это опасно-Иисус, ты не понимаешь это? Это опасно! Я буду сходить с ума, думая о тебе — летающей каждый день, летающей, летающей, разносящей рубленое мясо, раскладывающей вшивые бифштексы, готовящей вшивый хайбол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123