Я вас не видел целую неделю. Я надеюсь, мы с вами повидаемся.— Ну, вы знаете, мы так много работали, ни у одной из нас не было ни минуты позвонить своим.— Они действительно вас загоняли, а?— Они действительно заставляют нас работать.— Да. — Он глубоко вздохнул. — Послушайте, в таком случае, не воспользоваться ли нам несколькими часами передышки? А? Как вы думаете? Может быть, вы могли бы поужинать со мной этим вечером, мы могли бы заглянуть в маленький клуб, который я знаю…В этих нескольких словах заключалась вся история жизни Томпсон. Кто пригласил ее на свидание? Человек, с которым ей не разрешали видеться. О, Боже, Боже! Боже!Я сказала:— Мистер Брангуин, простите меня, простите меня… Он ждал.Я сказала:— Я приму ваше приглашение с благодарностью, мне понравится это в любое другое время, когда я свободна, но я так устала; я не могу сегодня никуда пойти. Мне очень жаль.— О'кей. А как насчет завтрашнего вечера?Я была готова совершить харакири при помощи моих старых тупых маникюрных ножниц.— Но завтра вечером, я ужасно извиняюсь, завтра вечером у меня свидание, о котором я договорилась раньше, на неделе.— Понимаю.— Я чувствую себя неловко из-за этого…— Не переживайте, мисс Томпсон. Может быть, в какой-либо другой раз. А?— Да. Я тоже надеюсь.— Берегите себя, — сказал он.— Буду. Спасибо за звонок. Большое вам спасибо.Он отключился. Я положила трубку и повернула голову к стене. Это была почти битва насмерть между судьбой и мной, и я знала, кто победит в ней.Донна спросила:— Брангуин?— Да.— Ты чертовски глупа.— Донна, заткнись.— Кому бы ты причинила вред, если бы пошла с ним?. Ты можешь сама о себе позаботиться, можешь?— Донна, заткнись.— Я тебя не понимаю, дорогая. Я не понимаю, как устроена твоя голова.Я вышла из номера в полном отчаянии. Было невозможно находиться здесь с тремя девушками, готовящимися к свиданиям. Каждая из них была в поту и хотела принять душ и одеться, но Альма, как обычно, заняла ванную, и открытая война могла вспыхнуть в любую минуту. Я спустилась в вестибюль, бормоча себе под нос снова и снова: «Суббота, вечер, никакого свидания. Суббота, вечер, никакого свидания», и вдруг я заметила, что, прогуливаясь в вестибюле, всматриваюсь в мужчин, а они разглядывали меня (и поглядывая искоса) и смотрели мне вслед. Мой Бог! Что за ужас!Удивительно, что можно загнать в свое подсознание другого человека только потому, что другой человек стал твоей частью третью неделю подряд, хотя ты с ним и не встречаешься.И в тот момент, когда я поняла, как безнадежно было мое подсознание, я подумала: «О'кей, детка, существует лишь один путь реализовать это дело»; и я вошла в телефонную будку, со стуком закрыла дверь и сказала холодной телефонистке:— Соедините меня с номером тысяча двести восемь, пожалуйста, — И стала ждать.Он сказал, подойдя через пять секунд:— Хелло.— Доктор Дьюер?— Да.— Это мисс Томпсон.Он, разумеется, был ошеломлен.— Да, да, да, — сказал он.— Я надеюсь, вы не забыли о моем звонке вам в субботу вечером?— Кэрол, я только что звонил вам.— Это правда?— Абсолютно.Я сказала:— Я звоню из вестибюля. Номер телефона здесь — двадцать шесть, — и я положила трубку.Через пару мгновений зазвонил телефон. Я дала ему прозвонить шесть раз, потом подняла трубку и сказала:— Хелло?— Кэрол…— Извините меня. Кто это?— Рой Дьюер.— Ну, доктор Дьюер! Какой сюрприз! Как мило, что вы позвонили. И что я могу сделать для вас, доктор Дьюер?— Кэрол, вы верите мне? Я хотел позвонить вам каждый вечер на этой неделе, каждый вечер.— Доктор Дьюер, вы говорите очень приятные вещи.— Я вам не лгу.— Ну, доктор Дьюер, я никогда даже ни секунды не думала, что вы мне лжете.— Кэрол…Я не могла сдержать свой голос:— Рой, о Рой, я почти умираю от одиночества. Рой, я так одинока и несчастна. Я хочу умереть.— Вы в вестибюле?— Я еще в вестибюле, Рой, я еще у телефона с номером двадцать шесть.— Я сейчас спущусь. Я встречу тебя в кафе.Я не сказала «до свиданья», не поблагодарила, а положила трубку и пошла в кафе, села за столик, разглядывая рисунки растрепанных пастушек; и в самом деле, он пришел через пару минут и сел, глядя на меня. На нем были серые брюки и серая рубашка, узкий однотонный бледно-желтый галстук и серый спортивный пиджак, а за стеклами роговых очков его серые глаза были жесткими, но тревожными.— Хелло, — сказал он.— Хелло. Ты хочешь извинить меня за звонок тебе?— Конечно, нет.— Я никогда раньше не звонила мужчине вот так, как сейчас. Я стыжусь самой себя. Доктор Дьюер, психиатров обучают, как быть жестоким?— Не говори так.— В четвертый вечер (с момента моего прибытия сюда) ты повел меня на пляж и поцеловал. Ты помнишь этот смешной инцидент?— Да.— С того времени…Он резко прервал меня:— С того момента я люблю тебя. Ты хотела подтверждения этого?— О, Боже мой, — сказала я. Затем я продолжила: — Закажи, пожалуйста, кофе. Со сливками.Он повернулся и кивнул официантке, и мы не разговаривали, пока она не принесла нам обоим кофе в маленьких серебряных кофейниках с серебряным кувшинчиком для сливок и серебряной сахарницей. — Вы понимаете, как я себя чувствую? — спросила я, как только мы остались одни. — Я чувствую себя точно так, как та бедная девушка, которую беспокоила луна и которая совершенно обнаженная приходила поглядеть на вас в три часа ночи. Но я сделала это при ярком дневном свете.— Извини меня.— Я рада, что ты просишь прощения, Рой.Он сказал:— Я думал, что ясно все тебе объяснил. Я думал, что ты поняла.— Что, Рой, дорогой?— Невозможность для меня иметь отношения с девушкой, которая проходит подготовку в школе.— Я помню, Рой. Ты сказал мне это. Я спрашивала тебя, возможны ли у нас какие-либо отношения, но ты никогда толком не объяснил этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123