Приглаше-
ние их к участию в обсуждении и принятии решений позволяет упоря-
дочить и институировать поток требований — цивилизовать его.
Формы 4, 8, 12 и 16 могут служить началом перевода информации,
полученной посредством каналов 2, 6, 10 и 14, из дискриптивного со-
стояния в прескриптивное или инструментальное, т.е. перевести ее на
язык социально-политических технологий. Тем самым преодолевается
, опасный разрыв между официальными и неофициальными коммуника-
циями общества и оно получает лучшую возможность воздействия на
себя самое, вместо того чтобы пассивно ждать сюрпризов истории.
Формы 3, 7, 11, 15 демонстрируют обманчивую близость тому ком-
муникационному типу, который представлен в последнем столбце
табл. 9. Как известно, авторитарные вожди очень любят неофици-
альное изъявление народных мнений после того, как официальное
решение ими уже принято. Это запоздалое приглашение к разговору
представляет собой не что иное, как демагогическую уловку автори-
тарной власти. Если демократический стиль апеллирует к общест-
венному мнению и к мнению оппозиции для выработки более ком-
221
плексных и адекватных решений, то авторитарный стиль апеллирует к
ним либо для демонстрации фальшивого социального согласия, либо для
того, чтобы убедить людей согласиться с уже принятыми решениями.
Именно такую технологию "общественного согласия" стала предла-
гать власть после октября 1993 г. Когда принимались решения, касаю-
щиеся номенклатурной приватизации, круг участников был предельно
узким и заведомо закрытым. Это же повторилось при выработке проек-
та Конституции. Проект был опубликован и предложен широкому об-
суждению после того, как решающие, ключевые положения, касающие-
ся закрепления монополии на власть, уже были заложены. В первую
очередь, это касается ограничений прав парламента в вопросе о назна-
чении главы правительства. Если парламент трижды отклонит кандида- '|
туру главы правительства, предложенную Президентом, то последнему а
предоставлено право досрочно распустить этот орган. Не менее много-1
значительна оставляемая Конституцией неопределенность во взаимоот-1
ношениях Президента и правительства. Эта неопределенность вполне*
может быть истолкована главой государства в духе режима личной вла-
сти. Так, указ № 66 (январь 1994 г.) передает в непосредственное веде-
ние Президента все силовые министерства; наблюдается тенденция дуб-
лировать и другие важнейшие министерства лично подведомственными
Президенту и "непрозрачными" для парламентского контроля службами.
Коммуникационная форма 15 (негласная устная, закрытая для
"неофициальных участников" договоренность власти, затем озвучивае-
мая официально и письменно) слишком часто оказывается сговором
власти за спиной "недостойного доверия" народа.
Даже если при этом речь идет о демократической благонамеренно-
сти нового авангарда, опасающегося "темной" массы, заложенные в
этой форме опасности не становятся меньшими для общества. Нельзя
создавать институты и модели решений под определенных лиц, в благо-
намеренности которых в данный момент не сомневаются. Ибо лица
приходят и уходят, а созданные "под них" институциональные формы
остаются, и если эти формы оставляют несомненные лазейки для авто-
ритаризма и диктатуры, политическая история может преподнести не-
приятные сюрпризы.
В свое время Петр I авторитарно вмешался в вековой механизм мо-
нархического наследия, руководствуясь благими намерениями. Указ
1722 г. предоставлял государю право самому назначать наследников
престола, вопреки монархическому принципу наследования по крови.
Благонамеренность как будто очевидна: сознательный выбор лучше
222
случайностей рождения. Однако непредусмотренным следствием этого
нововведения в конечном счете стала бироновщина.
Российская империя в течение десятков лет не могла выйти из не-
стабильности, заложенной петровский прецедентом (хотя он и не полу-
чил настоящего правового закрепления).
Как пишет И.Солоневич, "от Петра до Александра I включительно
самодержавной монархии у нас не было, ее заменила гвардейская ка-
зарма"1.
Следует напомнить: тень гвардейской казармы способна нависать не
только над монархией, заменяющей устойчивые принципы конъюнктур-
ными двусмысленностями. Эта тень способна нависать и над демокра-
1 тиями, если они демонстрируют похожую конституционно-правовую
\ неразборчивость.
I
1 Солоневич И. Народная монархия. М., 1991. С. 462-463.
Раздел VI.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА
При согласии незначительные дела вырас-
тают, при несогласии величайшие гибнут.
Гай Саллюстий Крис
Политическая культура принадлежит наряду с политической психо-
логией и этикой к важнейшим сторонам гуманитарного измерения по-
литики. Ее можно определить как внеинституциональную систему, ох-
ватывающую политические традиции, политические ценности и уста-
новки практического политического поведения. Понятие политической
культуры активно используется в тех случаях, когда нужно объяснить,
почему одни и те же политические институты по-иному работают в раз-
ных странах, почему те или иные политические новации и заимствова-
ния в одном месте прививаются легче, в другом - труднее. Человек не
является автоматически действующим механизмом, он всегда - актив-
ный интерпретатор осваиваемых или навязываемых ему ролей. Источ-
ником таких интерпретаций и является культура. Политическая культу-
ра, как и культура в целом, выполняет следующие функции:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186