Таким образом, вместо центристских коалиций намечаются
две полярные: левая, объединяющая социал-демократов и "зеленых", и
правая, объединяющая христианских демократов со свободными демо-
кратами.
Во Франции примерно в эти же годы происходит усиление традици-
онной для этой страны партийно-политической поляризации. К началу
80-х гг. происходит заметное "полевение" партии социалистов и начи-
нается ее коалиция с коммунистами. Эта коалиция и побеждает на вы-
борах в мае 1981 года, когда ее лидер Ф.Миттеран заявил, что верит в
концепцию "ruptur" (поворота, перелома истории).
232
Но вера в новое общество и нового человека явно противоречит фи-
лософии политического центризма. Как уже отмечалось выше, цен-
тризм как искусство мирного сосуществования с оппонентами в поли-
тическом пространстве, тем самым обеспечивает и высокую преемст-
венность во времени: каждая из победивших центристских коалиций
более склонна к приятию исторического наследия, чем к его решитель-
ному пересмотру.
В начале 80-х гг. Франция была еще менее "центричной", чем в
предшествующий период, и в этом отношении ее политические тенден-
ции вписывались в общий "антиатлантический сдвиг", наметившийся в
Западной Европе. В левой части внезапно поляризованного политиче-
ского спектра возник феномен, получивший в кругах НАТО название
"левого национализма", направленного одновременно и против союза с
США, и против европейской интеграции. Обнаружилось таким образом,
что если "центризм" способствует консолидации Запада и на уровне
отдельных стран и на цивилизованном уровне в целом, то "поляри-
зация" подрывает ее основы с обеих сторон. Не случайно именно тогда
в Кремле возникла концепция "финляндизации" Западной Европы, от-
рыва ее от США и "нейтрализации" ее внешней политики в духе, угод-
ном СССР. Ракеты "СС-20", опасные для Западной Европы, призваны
были служить аргументом в пользу такой нейтрализации. Советская
дипломатия "деликатно" давала понять европейцам, что в случае
"ядерной кастрации" их военного потенциала с помощью хирургически
точных "СС-20" страны Западной Европы окажутся совершенно безза-
щитными перед натиском советских танковых дивизий, а на эффектив-
ное вмешательство США вряд ли стоит рассчитывать: оно оказалось бы
таковым лишь в случае использования межконтинентальных баллисти-
ческих ракет, т.е. стратегии тотального самоуничтожения, на что
"разумные эгоисты" - американцы вряд ли когда-нибудь пойдут.
Удивительно, что этот военно-стратегический натиск на Западную
Европу с Востока совпал с пиком восточной экзальтации ее интеллек-
туалов и молодежи. Никогда еще базовые принципы Запада, основы его
жизнестроения не подвергались столь мощной атаке со стороны новых
левых, хиппи, "зеленых", а также прозелитов дзен-буддизма и других
восточных религий.
Активно формировался саморазрушительный образ хищной и амо-
ральной "потребительской" цивилизации, индустриального мутанта,
враждебного природе и культуре, противостоящего всему остальному
миру, а также всей мировой истории и традиции. Не случайно ортодок-
сы атлантизма в этот период стали говорить о хрупкости западной
цивилизации, о ее одиночестве в мире враждебных народов и куль-
тур. Осуждалось и "пятая колонна" левых интеллектуалов. Ж.Эллюль
233
писал: "... Перед лицом растущей ненависти и осуждения в адрес запад-
ного мира, которые сопровождаются самоубийственной восточной эк-
зальтацией многих европейцев, для меня, давнего критика технической
цивилизации, становится обязанностью показать, что Запад есть и нечто
совсем другое - непреходящая духовно-историческая ценность совре-
менного мира и что конец Запада явился бы в настоящих условиях и
концом цивилизованности вообще"1.
Сегодня многим нашим "западникам" всемирная история представля-
ется в виде неуклонной поступи победоносной западной цивилизации,
всюду демонстрирующей свои преимущества. Эта линейная перспек-
тива - наследие старого лапласовского разума вкупе с марксистским
историческим монизмом - игнорирует реальные альтернативы, а также
соблазны и искушения человека в истории, которые сами по себе при-
надлежат не к миру незначащих иллюзий, а имеют онтологический
смысл: способны увлечь человеческие общества на неожиданный путь,
невразумительный для адептов теории прогресса.
Нынешний статус Запада, полученный в результате краха тоталитар-
ной сверхдержавы и ее сателлитов, отнюдь не является закономерным
итогом и единственно возможной перспективой истории. В этом нас
убеждает опыт 70-х гг. - периода активной ревизии статуса и роли За-
пада в мировой культуре.
Вообще человеческая история экзистенциальна; любые ее повороты,
достижения и итоги не стоят натурализовать в духе "окончательных
завоеваний", "полных и окончательных побед". В истории действует
перманентный вызов со стороны сил хаоса, энтропии, которая является
наиболее вероятной тенденцией. Но человек приходит в мир как раз для
того, чтобы наименее вероятные феномены - красоту, добро и гармо-
нию, порядок и стабильность - сделать более вероятными. И здесь у
него нет гарантий в виде "непреложных исторических закономерностей"
и других обнадеживающих хитростей мирового разума. Только мобили-
зовав весь интеллектуально-нравственный и волевой потенциал, он спо-
собен отбить очередную атаку сил хаоса и выровнять колею современ-
ной ему истории. Поэтому и понятие политической культуры не стоит
натурализировать, приписывая ей черты неотъемлемого, чуть ли не при-
родного признака того или иного народа или региона планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186