"Досуг, - замеча-
ет в этой связи Дюмазедье, - есть время, которое индивид отвоевал у
общества и не собирается возвращать ему в какой-бы то ни было фор-
К современному досугу, таким образом, неприменимы принципы со-
циального утилитаризма, даже самого благонамеренного. Этика совре-
менного досуга категорически запрещает превращение его в средство
(досуг для восстановления сил и способности к труду, досуг для воспи-
тания, досуг для всестороннего развития личности и т.п.). Эта этика
провозглашает самоценность досуга, т.е. право личности "на время
уйти" из общества со всеми его заботами и обязанностями.
Так появился homo ludeus - "человек играющий", бросивший вызов
всей прежней морали и всем институтам, в том числе и политическим.
Первое, что бросается в глаза, - это усиливающаяся театрализация по-
литической жизни. Чем больше политики ориентируются на "человека
свободного времени", тем больше их поведенческая стилистика подчи-
няется законам сценического действия. Давно уже замечено, что съезды
республиканской и демократической партий в США - это грандиозные
шоу. Досуг исподволь подрывает в культуре этику серьезного участия.
1 Dumazedier J. Le socilogie empirique du loisir. P., 1974. P. 74.
60
Люди привыкают довольствоваться символическим участием, и пригла-
шение к серьезному все чаще рассматривается либо как неуместная и
архаичная патетика, либо как бестактное посягательство на прерогати-
вы личности.
Пора поставить вопрос: какова перспектива социальных ролей, ин-
ститутов и систем, к которым их предполагаемые носители и участники
относятся с возрастающей иронической отстраненностью?
Вышедшая из позитивизма структурно-функциональная методология
не склонна была озаботиться этим вопросом. Они исходили из презумп-
ции рефлективной готовности личности следовать предписаниям систе-
мы, а сами эти предписания считали достаточно ясными и исчерпываю-
щими для того, чтобы те или иные социальные практики осуществля-
лись в духе социального автоматизма.
Словом, структурно-функциональный анализ ориентировался на ме-
тафору постчеловеческого мира, всецело уподобленного регулярности
автомата. (Отсюда - все эти поиски "отлаженных механизмов" в эконо-
мике, политике, сфере управления.) Однако опыт доказал несостоятель-
ность этой метафоры. Системы — это всего лишь партитуры социального
действия. Одна и та же "система" может демонстрировать завидную
эффективность или беспомощную неуклюжесть — все зависит от того,
найдет ли она заинтересованных исполнителей и интерпретаторов. Нет
ни одного системного правила, ни одной нормы или предписания, кото-
рые не нуждались бы в активной творческой интерпретации примени-
тельно к неповторимым условиям места и времени. Не социальные
структуры предопределяют человеческое поведение, но, напротив, люди
своим заинтересованным участием подтверждают определенный инсти-
туциональный порядок.
Как отмечают П.Бергер и ТЛукман, "социальный порядок является
продуктом прошлой человеческой деятельности и существует до тех
пор и постольку, поскольку человеческая активность продолжает его
продуцировать. Никакого другого онтологического статуса ему припи-
сать нельзя"1.
В свете этого можно понять, какую институциональную катастрофу
готовит цивилизации "тотально отстраненный" и неангажированный
"человек досуга".
Люди, осознанно или неосознанно разделяющие традиции социоло-
гического натурализма и объективизма, до сих пор видят в человеке
"чистую доску" (tabula rasa), на которой системы и институты записы-
вают свои программы. Поэтому политической истории они адресуют
один вопрос: когда и в какой форме в той или иной стране будет уста-
новлен хорошо себя зарекомендовавший "передовой режим"?
Berger P., Luckman T. The Social Construction of reality: A treatise in the
sociology of Knowledge. L., 1971. P. 52.
61
Их, как и материалистов ХУШ-XIX вв., заботит одно только качест-
во внешней социальной и политической среды. Предполагается, что
человеческий мир лишен своей автономии (или своей инерции) — он
адекватно и немедленно откликается на изменения институционального
типа.
Пора, однако, поставить вопрос по-иному: какие события происходят
во внутреннем мире человека, в котором по сути и решаются судьбы
мира. Сами по себе качества институтов мало чего значат. Институты
могут быть очень плохими (какими и были, например, институты быв-
шего СССР), но при этом работать и демонстрировать известную эф-
фективность - если находятся акторы, способные сбрызнуть их живой
водой своего заинтересованного участия, подогреваемого либо верой,
либо интересом.
И, напротив, институты могут быть конструктивно значительно бо-
лее удачными. Но если нет вдохновительных исполнителей этих стара-
тельно написанных ролей, провал спектакля неизбежен.
Поэтому чрезвычайно важно понять, во что играет современный
"играющий человек" и где он действительно беззаботно играет, а где -
серьезен и только стилизуется под беззаботного игрока под давлением
игровой моды. Можно, разумеется, согласиться с тем, что всякое твор-
чество носит игровой характер, и априори приписать современному
"человеку досуга" творческие намерения.
Но не следует забывать, что настоящее творчество - не простая иг-
ра; оно соотносится с ценностями, с "высшим служением". Бели в рам-
ках современной игровой культуры и высшие ценности, и высшее слу-
жение не предполагаются, то ее "игра" может быстро выродиться в
безобразный фарс.
Посмотрим теперь, как же влияет современный досуг на изменения
характера "входа" - массовых требований к политической системе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186