Независимый верхов-
ный суд, подчиненный только закону, обязан контролировать и законо-
дательную, и исполнительную власть. Таким образом, Монтескье обо-
гащает представление о демократии как о правлении большинства, вво-
дя в него многозначительное дополнение: суверенитет большинства,
ограниченный законом. Понятие закона ограничивает стихию мира по-
литического определенным пределом, который не позволено преступать
ги большинству, ни власти, ни оппозиции. Таинственная двойственность
2 «Политология
33
природы закона состоит в том, что он - продукт действия конкретных
людей (законодателей), но в то же время относится и к какой-то выс-
шей, "надсоциальной" реальности, ибо содержит положения, которые
касаются неотчуждаемых прав людей и тем самым являются в принци-
пе неперерешаемыми ни в парламентском, ни в плебисцитарном по-
рядке.
Тем самым впервые уравниваются права личности и права общества:
последнее не вправе издавать законы, затрагивающие неотчуждаемые
права человека. Опираясь на закон, гражданин получает опору в своих
тяжбах с государством: отныне традиционалистский принцип политиче-
ской жертвенности - подчинение интересов личности интересам госу-
дарства — потеснен в пользу нового принципа взаимной ответственности
и политических гарантий гражданина. Монтескье заложил основы кон-
ституционализма — опору современной легитимности. После него дос-
тоянием политического самосознания становятся коллизии между двумя
принципами политики: легитимностью и эффективностью. Именно эти
коллизии легли в основу размышлений отцов-основателей Американ-
ской республики. Две ветви власти - Президента и Конгресса - олице-
творяют соответственно эффективность и легитимность. В своем стрем-
лении к эффективности - сильной и оперативной власти - Президент то
и дело наталкивается на препоны со стороны носителей легитимности,
на ограничивающие его политическое творчество конституционные
нормы. Отцы-основатели отдавали себе полный отчет в том, что право-
вой педантизм, обеспечивающий легитимность, способен существенно
тормозить принятие решений и в целом сказывается на эффективности.
И все же они пошли на это, полагая, что опасности, вытекающие из
ограничений эффективности, менее страшны, чем опасности власти, у
которой развязаны руки. С тех пор эта антиномия эффективности и
легитимности (законности) характеризует политический процесс во всех
странах, балансирующих между крайностями всецело подчиненной пра-
вовому контролю и потому "нерасторопной" власти и нестесненной
правилами "расторопной", способной, однако, подвергнуть общество
опасным "конвульсиям".
Политическое самосознание XIX в. олицетворяют три крупнейшие
фигуры: О.Конт, К.Маркс, А.Токвиль.
Все три мыслителя говорят о новом, посттрадиционном обществе,
определяя его по-разному. Создатель позитивизма О.Конт предвосхища-
ет современную теорию "индустриального общества", в центре которо-
го - промышленное предприятие, а не армия и политический аппарат.
Конт провозглашает наступление пресно-рассудочной позитивной эпо-
хи, характеризующейся дегероизацией, деидеологизацией, демилитари-
зацией. Из его политической философии вытекает образ технократии,
34
управляющей обществом на основе норм рациональности и требований
науки. Надо сказать, эти выводы Конта не устарели по сей день: он вы-
делил действительно значимый момент исторической эволюции, связан-
ной с возрастающим обособлением ценностно нейтральной технико-
экономической среды, давление которой усиливает сходство всех со-
временных обществ и создает общую модель технико-бюрократической
организации. Необходимо только отдавать себе отчет, что в этом - не
все правда: параллельно продолжает существовать, причудливо перепле-
таясь и сталкиваясь с миром "технико-рационального", другой мир -
мир морали, религии, традиции, человеческих страстей (в том числе
политических), не поддающихся технико-бюрократическим резонам.
К.Маркс называет современное ему общество буржуазным или ка-
питалистическим. Он раскрывает логику рынка и капитала наряду с
логикой классовой борьбы, ведущей к саморазрушению капиталистиче-
ского общества. Маркс также говорит о господстве рациональности: о
том, что буржуазия повсюду, где она достигла господства, разрушила
все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. В ледяной
воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиоз-
ного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. В
то же время эта буржуазная рациональность обременена иррационализ-
мом, прорывы которого грозят гибелью буржуазному порядку. С одной
стороны, это иррациональность рыночной стихии, которая дает резуль-
таты, противоположные ожидаемым и на уровне отдельного капиталиста
(возможность банкротства), и на уровне класса капиталистов в целом
(тенденция нормы прибыли к понижению). С другой стороны, это ирра-
циональность классовой политической стихии: живой протест пролета-
риата вторгается в мертвый мир буржуазной организации и взрывает его
изнутри. Две ипостаси посттрадиционного мира: Запад как индустри-
альное общество (Конт) и Запад как буржуазное общество (Маркс) -
сталкиваются друг с другом. Требования рациональности, идущие от
индустриального мира, от предприятия, ведут к господству "технострук-
туры" или технократии, враждебной самодеятельным импровизациям
буржуа как частного собственника. Буржуа низвели идеал гражданской
самодеятельности до рыночной экономической самодеятельности;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186