Даниэла открыла глаза и… не увидела ничего, кроме серебристо-серой мути. Потом вверху, слева, возникло светящееся призрачное пятно. Оно приковало к себе ее внимание, стало обретать более определенные контуры. Муть рассеивалась, и она увидела, как пятно превратилось в капельницу почти у нее над головой.
Даниэла перевела взгляд и разглядела источник звука: какой-то прибор со светящимся экраном, по которому пробегали зеленоватые зигзаги. Теперь Даниэла видела белые стены. Понемногу сознание возвращалось к ней, а вместе с ним ощущение беспокойства, которое охватывало ее все более властно. Она поняла, где находится. Конечно, в больнице. Над ней склонилось чье-то лицо. Она знает этого человека, но откуда? Ах, да! Это доктор Карранса. Даниэла попыталась ему улыбнуться, и тут почувствовала тупую боль внизу живота. Боль толчками распространялась по телу Даниэлы. Она застонала и опять закрыла глаза, но боль не унималась.
Теперь Даниэла вспомнила все: шоссе, грузовик, преследовавший ее машину, смеющееся лицо шофера, больше похожее на маску из фильмов ужасов, огромный трейлер, внезапно выросший прямо перед ней и полет в никуда…
Новый приступ боли парализовал ее. И вдруг она поняла с ужасающей ясностью, что боль исходила оттуда, где еще несколько часов назад шевелился ее ребенок…
Глава 46
У двери в палату, где лежала Даниэла, Хуан Антонио столкнулся с доктором Каррансой. Врач больницы похлопал Хуана Антонио по плечу:
– Доктор Раки отлично провел операцию. Счастье, что ее вовремя привезли.
– Я хотел бы перевести Даниэлу в вашу клинику, доктор, – сказал Хуан Антонио. – Лучше, если она будет на вашем попечении.
– Я вас понимаю, но не надо с этим торопиться. Подождем до завтра. Ну, идите к ней! Она пришла в себя.
Хуан Антонио рывком открыл дверь палаты и шагнул в комнату. Даниэла лежала на кровати, темные волосы, разметались по белоснежной подушке, глаза были полуприкрыты.
– Даниэла… – тихо позвал Хуан Антонио.
Она открыла глаза, и Хуан Антонио заметил темные круги под ними. Даниэла попыталась ему улыбнуться потрескавшимися губами, но улыбка не получилась.
– У меня все так болит, – сказала она. – А что с ребенком?
– Тебе пришлось сделать кесарево сечение. Ребенок жив. У нас сын, слышишь? Наш сын!
– С ним все хорошо?
– Доктор Карранса говорит, что жизнь его вне опасности, но какое-то время он должен пробыть в больнице, в отделении для недоношенных. И это понятно. Ты только не волнуйся, – Хуан Антонио осторожно взял руку Даниэлы и легонько сжал в своей ладони.
– Сын… – улыбнулась Даниэла. Она хотела приподняться на кровати но застонала. – Такая боль!.. У нас сын? Это правда? Ты от меня ничего не скрываешь?
Хуан Антонио отвел глаза. Он боялся смотреть в лицо Даниэлы, но и не сказать ей не мог, она превратно истолковала бы его молчание.
– Тебе пришлось… удалить матку. Когда машина перевернулась, руль врезался тебе прямо в живот, – Хуан Антонио наконец осмелился посмотреть на жену и увидел ее широко открытые глаза, полные слез. – Завтра тебя переведут в клинику доктора Каррансы. Он говорит, что здешние врачи были на высоте. Сейчас ты должна думать только об одном: как быстрее поправиться и выйти из больницы вместе с нашим сыном.
– Мы больше не сможем иметь детей, – всхлипнула Даниэла.
– Это неважно. У нас уже есть сын… и Моника.
– Нет, Моника меня не любит… И сына нашего не любит.
– Ей просто трудно привыкнуть. А это не одно и то же. Вот увидишь, она захочет прийти к тебе в больницу.
– Не надо. Сейчас мне не хочется ее видеть. Я не хочу видеть никого, кто не любит моего сына, – у Даниэлы опять задрожали губы.
– Хорошо. Ты только не нервничай. Закрой глаза и отдохни. Я здесь, с тобой. Я никуда не уйду. Постарайся заснуть.
– Мне так больно… И я так устала…
– Так и должно быть. Ведь ты перенесла тяжелую операцию, – Хуан Антонио нежно провел рукой по волосам жены.
Даниэла закрыла глаза, дыхание ее стало ровным и спокойным. Хуан Антонио понял, что она заснула, и на цыпочках вышел из палаты.
Утро следующего дня было солнечным, но Иренэ этого не замечала. Она провела беспокойную ночь. Ее мучили сомнения. Правду ли сказал ей Херман? Неужели свершилось, и она наконец смогла отомстить за себя? Подтвердить слова Хермана могла только Ракель. Ее муж был другом Хуана Антонио, а значит, должен был быть в курсе событий. Но вчера Ракель повела себя странно, не захотела говорить по телефону. Иренэ решила, что сегодня она не будет ей звонить, а приедет прямо к Ракель и тогда уж не отвертеться, придется все выложить начистоту…
– …Ну вот, теперь ты все знаешь… – испытующе посмотрела Ракель на Иренэ, пытаясь угадать ее мысли. – Из-за этого вчера мы и не могли говорить с тобой.
– А я ничего не могла понять, – солгала Иренэ. – Но почему вы мне сразу не объяснили?
– Честно говоря, мы думали, что тебя порадует то, что произошло с Даниэлой, – затронула Долорес щекотливую тему.
– Вот вы как обо мне думаете?! – Иренэ не стоило особого труда разыграть возмущение, тем более что в душе она была взбешена исходом событий. – Вы прекрасно знаете, что я ее недолюбливаю, но я неспособна радоваться чужому несчастью. Да, Хуан Антонио предпочел ее мне. Ну и что? Я уже все ей простила.
– Что-то мне не очень верится, чтобы ты так думала, – подозрительно глядя на Иренэ, сказала Ракель. – Я слишком хорошо тебя знаю…
Иренэ встряхнула светлыми волосами:
– С чего бы мне желать зла ребенку? Разве он виноват в том, что произошло между Даниэлой и мной?
– Конечно, не виноват, – ответила Ракель, все еще с сомнением глядя на Иренэ. – И если ты ему желаешь зла, Бог тебя накажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144