Он взял себя в руки, перевел разговор на другую тему, и вскоре все трое снова веселились, будто ничего не произошло. Лишь иногда Даниэла и Хуан Антонио обменивались тревожными взглядами. По дороге домой они купили девочке мороженое. Даниэла призналась, что тоже любит его. Потом Хуан Антонио повез свою невесту к ней домой.
– Любимый мой, – сказала Даниэла, – я думаю, не надо давить на девочку. Не торопи события.
– Ты же видела, она, по сути, не была против.
– Бедняжка, – вздохнула женщина, – у нее на душе, должно быть, очень тяжело.
Они помолчали.
– Ты действительно собираешься с ней завтра на кладбище? – спросил Хуан Антонио.
– Конечно, я же обещала.
– Как я тебя люблю, Даниэла! Об одном жалею, – Хуан Антонио вздохнул, – что мы не познакомились раньше.
– Зато у нас впереди много лет счастья, – засмеялась Даниэла.
– Что ты, я уже совсем старый, – прокряхтел Хуан Антонио, состроив уморительную физиономию.
– Я еще старше, – Даниэла покивала головой. – Ты просто не видел меня без парика, вставной челюсти и прочих накладных деталей.
– А куда ты их складываешь, когда снимаешь?
– На диван, а что?
– Хорошо, – удовлетворенно сказал Хуан Антонио. – Когда мы поженимся, я буду ночевать на диване, – и он нежно поцеловал ее.
Тем временем к Джине на работу пришел Ханс. Накануне к нему заявился Фелипе и пытался убедить, что Джина морочит ему голову. По словам адвоката, девушка просто использовала немца, чтобы вызвать ревность своего жениха и заставить его жениться на ней. Джина разволновалась и зашагала по комнате. Ханс умолял ее успокоиться.
– Как я могу быть спокойной? Что себе вообразил этот Фелипе? Как он смел прийти к тебе и говорить такие вещи обо мне?
– Он ревнует, его можно понять. Я просто хотел, чтобы вы это знали.
– Ты должен был позвонить мне вчера, сразу после этого. Почему ты сказал только сейчас? – возмущалась Джина.
– Я думал, незачем вас беспокоить на ночь.
Джина рассердилась не на шутку. Он честила Фелипе на чем свет стоит, но в глубине души признавала его правоту. И от этого злилась еще больше.
– Я этого так не оставлю, – бросила она. – Если он думает, что ему это сойдет с рук, он плохо меня знает.
– Не думаю, чтобы он пришел ко мне снова.
– Пусть он делает, что ему угодно. Пусть милуется со своей ипподромной подружкой, живет с ней в конюшне, если хочет. Но меня он пусть оставит в покое.
Ханс все же успокоил ее и пригласил пообедать в ресторане. Джина не стала возражать. Ей хотелось заглушить тихий голос разума, звучавший в ее душе. Девушка так до сих пор и не могла решить, что ей делать. А Ханс был настойчив.
– Джина, вы так и не ответили на мое предложение.
– Ханс, я не знаю, что тебе сказать, – призналась Джина.
– Скажите, «да», этого будет достаточно.
Джина судорожно соображала, как ей уйти от прямого ответа, не обидев Ханса.
– Я не могу покинуть Мексику, пока Даниэла не выйдет замуж за Хуана Антонио. Я бы не смогла жить спокойно, если бы не была уверена, что у моей подруги все в порядке.
– Я готов ждать, но когда они поженятся, вы обещаете выйти за меня замуж? – не отступал немец.
Джина рассмеялась. Деваться ей было некуда.
– Ладно, я не буду долго тебя мучить. Когда Даниэла выйдет замуж, я поеду с тобой в Германию, и там мы поженимся.
Ханс молча поцеловал ей руку. О большем он и не мог мечтать. Душу его переполняло счастье. Ему хотелось как-то отметить это событие и, к удивлению Джины, он заказал шампанское.
– Вы сделали меня самым счастливым человеком на свете, Джина, – сказал он.
– Но не забывай: я не уеду с тобой до свадьбы Даниэлы. Только боюсь, что тебе будет здесь очень скучно.
– Не беспокойся. Завтра я пойду в туристическое агентство и узнаю, какие есть маршруты по Мексике. Может быть, в какую-нибудь поездку мы отправимся вместе?
Джина всплеснула руками:
– Милый мой. Ты не учитываешь мои связи! Моя знакомая – агент турбюро, и завтра я тебя с ней познакомлю. Ты увидишь самые невероятные места.
– Я хочу выпить за женщину, которую люблю, за самую прекрасную женщину в мире, – сказал Ханс, подняв бокал с золотистым напитком. Они чокнулись и выпили.
После ссоры с Брендой Сония очень переживала. Прежде ей и в голову не могло бы прийти, что когда-нибудь она выгонит подругу из своего дома. Её мучили угрызения совести. Сония понимала, что зашла слишком далеко в стремлении устроить свои отношения с Рамоном, не обращая внимания на остальных. Она хотела позвонить Бренде, но та позвонила сама и назначила ей встречу в кафе.
Бренда пришла раньше и уже успела заказать себе кофе, когда появилась Сония. Поздоровавшись, сестра Хуана Антонио села за столик.
– Спасибо, что пришла, – сказала Бренда.
– Я не знала, стоит ли приходить, но мы столько лет дружили, – осторожно ответила Сония, не желая признаваться, что сама хотела предложить встречу.
Официант подал ей меню. Сония сделала заказ. Когда он ушел, Бренда продолжила:
– Ради этой дружбы я и хочу попросить у тебя прощения. В тот день мы обе были слишком возбуждены.
– Ты вела себя неправильно.
– Но и ты должна признать, что Рамон был со мной груб. Правда, я часто подсмеивалась над ним, но в тот день…
– Ну ладно, забудем об этом, – остановила ее подруга. Сония боялась, что, заговорив о Рамоне, они снова поссорятся.
– Так ты меня простила? – спросила Бренда, и глаза ее вдруг покраснели от подступивших слез.
– Если ты обещаешь больше не вмешиваться в мою жизнь, то да, – ответила Сония, и они обнялись.
А Рамон между тем также был полон переживаний, но несколько иного свойства. Его тянуло к Патрисии, девушке, с которой он познакомился в первый же свой университетский день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144