– Клянусь вам, Долорес, я люблю Мануэля. Я много раз вам говорила, что я не такая, но я никогда…
– Тебе незачем оправдываться передо мной, девочка, – перебила невестку Долорес. – Я не верю ни одному слову Иренэ!
– Спасибо, Долорес, – сказала Ракель, и слезы сверкнули у нее в глазах.
– Если ты из-за того, что сказала Иренэ, то я уже все забыла. Знаешь, чего я ей не могу простить? Того, что она назвала меня ветреной старухой! Какая нахалка! – гневно произнесла Долорес.
– Не обращайте внимания! Вы же знаете, что это не так.
– Конечно. Какая я старуха?! Хотела бы я посмотреть на нее на занятиях по аэробике! Она бы и трех прыжков не сделала. Старуха! Старик – это ее муж Леопольдо! Раздавленный паук! – возмущалась Долорес, но в глазах ее блестели искорки смеха.
– Ох, Долорес, с вами невозможно говорить серьезно!
– А к чему нам быть серьезными? Достаточно с нас и разговора с Иренэ! Меня от нее уже тошнит! Ну и стерва!
– Ты уверена, что правильно поняла? – спросила Мария Монику.
– Да, Даниэла сказала, что ведьма наняла человека, чтобы он устроил аварию.
– Какая жестокость! Это было бы ужасно!
– Надо наказать эту ведьму! Она злая… – Моника сжала кулаки.
– Если это правда, сеньора Даниэла бог знает на что может решиться.
– Почему бывают такие злые люди? – спросила Моника.
– Ну и вопросы ты задаешь, Моника!
– Но я не понимаю, – настаивала девочка.
– Я тоже не понимаю. Откуда мне знать?
– Даниэла меня не замечает, – вздохнула Моника. – Говорит, что не хочет меня видеть.
– Ты не отступай, – посоветовала Мария. – Знаешь, она мне говорит, что не хочет есть, а я ее заставляю съесть что-нибудь насильно.
– Никогда еще я не видела ее такой печальной!
– Да, – согласилась Мария. – Она похожа на птицу, у которой подрезали крылья.
Приободренная Марией Моника направилась к Даниэле.
– Ты не хочешь со мной разговаривать? – спросила она, заглядывая в спальню.
– Я знаю, что несправедлива к тебе, Моника, но ты пойми меня. Мне очень плохо! Я не хочу никого видеть, – ответила Даниэла.
– Пойдем ко мне! Хочешь поиграть с моими куклами? – предложила Моника лучшее, что у нее было, но Даниэла отрицательно покачала головой. – Тогда пойдем в сад, польем цветы.
– Пожалуйста, не продолжай! Должно пройти время… Много-много времени… Я хочу умереть! Я не хочу больше жить! – вырвалось у Даниэлы, но потом она вспомнила, что перед ней ребенок и извинилась: – Не обращай на меня внимания! Я не знаю, что говорю…
– С тех пор как не стало Игнасио, я слежу за цветами. Конечно, мне помогает наш новый садовник.
– Вот и хорошо! – откликнулась Даниэла, но мысли ее были далеко.
– Я тебе не говорила, что у меня есть жених?
– Нет. Мы так и не поговорили… – Даниэле стало жаль Монику, и она удивилась, что может испытывать еще какие-то чувства, кроме боли и щемящей тоски. – Я не должна была так к тебе относиться. Я была неправа, ты же еще ребенок…
– Мой жених – Лало. Он говорит, что я ему очень нравлюсь. Он приносит мне подарки, – сказала Моника и, чтобы Даниэла не заподозрила в ней корысти, поправилась: – Мне интересно с ним.
– Это хорошо. Он мне тоже нравится.
– А сколько тебе было лет, когда у тебя появился первый жених? – поинтересовалась Моника.
– Не помню. Это было давно.
– Ты думаешь, что я еще очень маленькая, чтобы иметь жениха? – спросила Моника.
Даниэла не ответила, она опять уже думала о своем.
– Ты думаешь, мне еще рано иметь жениха? – повторила свой вопрос Моника.
– Не знаю… не знаю… – ответила Даниэла, но Моника не была уверена, что она ее слышала.
– Я тебя очень люблю, – призналась Моника.
– Я тебе – чужой человек, – отстраненно сказала Даниэла.
– Ты мне не веришь. Что мне сделать, чтобы ты поверила? – спросила Моника.
– Прости, Моника, – сказала Даниэла. – То что я думаю, тебя никак не касается.
– А вот и касается! Касается, потому что я тебя люблю! И раз тебе грустно, то и мне тоже, – и Моника, вздохнула. – Для меня ты очень много значишь. Я и не думала, что люблю тебя так сильно.
– Спасибо, Моника, но теперь это все неважно, – грустно покачала головой Даниэла.
– Ты должна выздороветь. Ты нам всем нужна, – продолжала Моника.
– Нет, никому я не нужна!
– Мне нужна! И папе! И Марии! Всем-всем, – сказала Моника, удивляясь, как это Даниэла не понимает такой простой вещи.
– Лучше б мне умереть! Это все, что я хочу! – устало произнесла Даниэла.
– Не надо! Я этого не переживу!
– Тебе ведь будет лучше без мачехи. Все мачехи – ведьмы! Или ты уже забыла?
– Ты мне не мачеха! – горько возразила Моника.
– А кто же? – удивилась Даниэла.
– Ты… ты… моя мама! Вот ты кто!
Даниэла не верила своим ушам. У нее закружилась голова.
– Моника, повтори! Повтори, что ты сказала… – попросила Даниэла, побледнев от волнения.
– Мама! Я люблю тебя, мама!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144