В идеале народные и «божьи» избранники должны были представлять и отстаивать интересы самых прогрессивных в производительном отношении социальных групп, принимая на себя, по аналогии с фабричными менеджерами, ответственность за рост общественной производительности и сокращение непроизводительных издержек. Оказавшись на самом верху социальной иерархии, они с помощью бюрократического механизма должны были пресекать паразитические устремления капиталистов, склонных к гедонизму, поскольку такие устремления подтачивали производительные силы общества. Однако дестабилизация и разрушение традиционных общественных структур и социальных институтов, привела к значительной утрате душевных связей, сохранявшихся в доиндустриальном обществе. Без таких связей общественные представители часто отказывались от прогрессивно-производительных идей в угоду своекорыстным потребительским интересам. Вся государственная бюрократическая мощь, которая могла бы быть направлена на поддержание условий для наиболее производительного труда, всё чаще работала в режиме бюрократической самодеятельности и потребительского произвола. «Дороговизна» отправляемой таким образом власти опять становилась в ряд самых серьёзных общественных проблем.
«Разрушая докапиталистический каркас общества, капитализм, таким образом, сломал не только преграды, мешавшие его прогрессу, но и те опоры, на которых он сам держался. Этот процесс, внушительный в своей неумолимой неизбежности, заключался не просто в расчистке институционального сухостоя, но и в устранении партнёров капиталистического класса, симбиоз с которыми был существенным элементом капиталистической системы».
Кризис государственно-бюрократической системы управления, сложившейся в эпоху акционирования и индустриализации капиталистического производства, становился всё более очевидным. Уже в начале 19 века граф де Сен-Симон обосновал идею о том, что современное государство является препятствием для развития индустриального общества, и что оно должно быть превращено из орудия защиты потребительских интересов класса рантье в орудие организации производства и защиты интересов производителей. Чуть позже эта идея была подхвачена К. Марксом и прочими радикальными критиками капитализма, осознавшими, что в недрах государственного капитализма назревает противоречие, против которого буржуазная идеология великодержавности бессильна - противоречие между общественным характером производства и частной (частнокапиталистической) формой присвоения результатов производства.
1.2 Основное противоречие государственно-монополистического капитализма: характеристика и перспективы разрешения
Наиболее ярко основное противоречие капитализма стало проявляться в периоды кризисов, успевших к середине 19 века приобрести мировой масштаб и вполне отчётливую циклическую динамику (1825, 1836-1838, 1847, …гг.). Разворачивались они всякий раз по одному и тому же сценарию. В описании Ф.Энгельса этот сценарий выглядит следующим образом: «начиная с 1825 г., когда разразился первый общий кризис, весь промышленный и торговый мир, производство и обмен всех цивилизованных народов вместе с их более или менее варварскими придатками приблизительно раз в десять лет сходят с рельсов. В торговле наступает застой, рынки переполняются массой не находящих сбыта продуктов, наличные деньги исчезают из обращения, кредит прекращается, фабрики останавливаются, рабочие лишаются жизненных средств, ибо они произвели эти средства в слишком большом количестве; банкротства следуют за банкротствами, аукционы сменяются аукционами. Застой длится годами, массы производительных сил и продуктов расточаются и уничтожаются, пока накопившиеся массы товаров по более или менее сниженным ценам не разойдутся, наконец, и не возобновится постепенно движение производства и обмена. Мало-помалу движение это ускоряется, шаг сменяется рысью, промышленная рысь переходит в галоп, уступающий свое место бешеному карьеру, настоящей скачке с препятствиями, охватывающей промышленность, торговлю, кредит и спекуляцию, чтобы, в конце концов, после самых отчаянных скачков снова свалиться в бездну краха. И так постоянно сызнова».
К середине 19 века результаты многочисленных исследований мировых экономических кризисов, периодически обнажавших пороки индустриально-капиталистической экономики, и получивших название «кризисы перепроизводства», составили серьёзный теоретический багаж. Использование и приумножение этого багажа позволило К. Марксу и Ф. Энгельсу выстроить серьёзную аргументацию в поддержку идеи революционного преодоления противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения результатов производства.
Кризис перепроизводства, по мысли К. Маркса и Ф. Энгельса, нарастает с двух сторон, в неразрывном двуединстве «кризиса капитала» и «кризиса труда». Со стороны капитала кризис нарастает по мере того как «базис кредитной надстройки» освобождается от реального имущества капиталиста-собственника. По словам К. Маркса, в условиях, когда кредит освобождается от имущественных (залоговых) обязательств капиталиста, он «оказывается главным рычагом перепроизводства … потому, что процесс воспроизводства, эластичный по своей природе, форсируется … до крайних пределов, и именно потому форсируется, что значительная часть общественного капитала применяется не-собственниками его, пускающимися в силу этого в предпринимательскую деятельность совсем по-иному, чем собственник, который, поскольку он функционирует сам, боязливо взвешивает ограниченные возможности своего частного капитала».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92