Япония, после развала «социалистического лагеря» и формирования глобальной, трансгосударственной системы взаимодействия хозяйствующих субъектов, демонстрирует яркий пример такого превращения. М. Портер прав, когда пишет, что «граждане Японии, которые опасаются свободной конкуренции, должны понять, что конкуренция - значительно более эгалитарная система, чем та, в которой правительственная «корректировка» рыночных принципов позволяет одним японцам процветать за счёт других».
В принципе, несмотря на все сделанные выше оговорки, предлагаемый М. Портером вариант реформирования корпоративной Японии, по «более эгалитарной» американской модели корпоративного управления, вполне осуществим. Более того, из всех существующих моделей, именно американская модель корпоративного управления является наилучшей как с точки зрения возможностей реализации предпринимательского потенциала работников, так и с точки зрения возможностей повышения уровня административной компетентности высшего корпоративного руководства. Действует эта модель чрезвычайно просто: если предпринимательские способности работника в корпорации США превосходят уровень административной компетентности руководителя, у работника всегда есть шанс произвести впечатление на внешних инвесторов. Для этого работник, имеющий свой «стартап», может воспользоваться широким спектром услуг, предлагаемых многочисленными венчурными фондами. Если впечатление произведено, внешние инвесторы начинают отзывать свои капиталы для реализации именно его предпринимательских идей, наказывая руководителя американской корпорации долларом за его недальновидность и недостаточную административную компетентность.
Примеры многих японских компаний дают основание предполагать, что в условиях большей открытости японской экономики внешним, иностранным инвесторам, американская модель корпоративного управления может работать в Японии не хуже, чем в США. Подсказывая японскому правительству пути скорейшего приобщения к американским достижениям в области корпоративного управления, Портер даёт ряд важных рекомендаций о том, как «Японии нужно обеспечить б?льшую прозрачность управленческих решений и финансовых результатов, установить правила, которые сделают советы директоров более независимыми, и дать больше власти акционерам». Портер подчёркивает, что в направлении реформирования корпоративного законодательства японское правительство должно действовать быстро и решительно.
С большинством рекомендаций Портера, равно как и с его призывами к быстроте и решительности, нельзя не согласиться. Однако ещё быстрее и решительнее японское правительство должно действовать в направлении реструктуризации общинной власти. Только после того, как община станет одним из главных структурных элементов корпоративного управления, и административная компетентность высшего корпоративного руководства начнёт повышаться, граждане Японии смогут не опасаться открытой конкуренции и выходить из своих общинно-бюрократических «гаваней» в открытый океан рынка.
«Управление современными ТНК - настолько сложный процесс, что лишь далекие от реальной экономики гарвардские консультанты … могли предположить, что для их эффективного функционирования необходим энтузиазм частного собственника». Последователям Портера, пытающимся разработать для частно-индивидуальных компаний и акционерных корпораций самую эффективную предпринимательскую стратегию, следует принимать во внимание, что уникальность, о которой часто пишет известный профессор из Гарварда, должна опираться на общинные основания нравственности и на массовые научные знания. Без такой опоры уникальность пуста и бесполезна. Более того, реализация любой уникальной стратегии без такой опоры, скорее всего, будет сопровождаться угнетением предпринимательских возможностей и трудового потенциала.
3.5 От собственности общины к собственности коллектива: взгляд из России
Анализируя трудности глобализации, переживаемые целым рядом стран азиатского региона, сохранивших сильные общинные традиции, американский политолог японского происхождения Ф. Фукуяма, предполагает, что «практически никто сегодня в Азии не считает возможным, чтобы азиатские общества в конечном итоге конвергировали в конкретную модель либеральной демократии, представленную современными Соединенными Штатами. Более того, никто даже отдалённо не считает такую возможность желательной».
Действительно, если общество имеет давние традиции общинного хозяйствования, оно должно, казалось бы, обладать стойким иммунитетом против навязывания индивидуалистической модели общественного развития, основой которой является «уникальная» самопрезентация индивида, не подкреплённая ничем, кроме желания быть «оригинальным, непохожим» ни на кого другого. Однако, при массированном характере информационно-идеологического воздействия на общественное сознание, «общинный» иммунитет может быть существенно ослаблен, и призывы к обобществлению собственности станут казаться необольшевистским бредом. Наглядным примером тому, как именно может быть ослаблен «иммунитет», является Россия - страна с давними общинными традициями, с населением, никак не желающим отказаться от своей истории и начать наконец-то в частном порядке, по одному, приспосабливаться к открытой конкуренции, страна, которую, так же как Японию, принуждают организовать корпоративное управление по американскому образцу.
У России с Японией много общего. Наряду с тем, что «Россия - самая государственная и самая бюрократическая страна в мире», в которой «бюрократия развилась до размеров чудовищных» и где «русская государственность…превратилась в самодовлеющее отвлечённое начало», это ещё и страна с искони развитым общинным укладом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92