С одной стороны, всемирные акционерные банки, эффективно мобилизующие «праздную часть» общественного капитала для кредитования всё новых и новых акционерных предприятий, многократно увеличивали инновационный потенциал мирохозяйственной системы в целом, с другой - безответственная деятельность крупных акционерных банков, «власть которых над биржами увеличилась до чрезвычайности», порождала мощные стимулы к широкомасштабным финансово-биржевым спекуляциям, способствовала ещё большему наращиванию потенциала мировых кризисов перепроизводства, искажала ориентиры созидательного развития сообществ в рамках отдельных государств. Власть выборных национальных правительств стала целиком растворяться во власти банкиров и спекулянтов, которых никто не выбирал. Государства оказались перед фактом полной утраты ответственности за любые изменения, происходящие в национальных экономиках, растворённых в новой институциональной оболочке, и вынуждены были отказываться от своих прежних обязательств.
Следующим важным шагом в становлении надгосударственного институционального порядка, способствующего глобальной интеграции акционерного капитала, стало формирование системы частичных банковских резервов, сопровождающееся последовательным отказом от конвертируемости банкнот в золото (своеобразный аналог наследуемого имущества в производственно-хозяйственной деятельности). По словам К. Поланьи, «последний остаток традиционной мировой экономики исчез» когда «в инстинктивном порыве к освобождению Америка в 1933 г. отказалась от золотого стандарта. И хотя едва ли кто-нибудь понимал тогда истинный смысл этого события, история почти мгновенно изменила свой ход».
В апреле 1978 года вступили в силу Ямайские соглашения, предусматривающие окончательный юридический отказ всех национальных правительств от конвертируемости банкнот в золото (ямайская валютная система). Юридически закреплённый отказ национальных государств от долговых обязательств за последствия деятельности транснациональных бизнес-сообществ акционерного типа не только формально, но и фактически ликвидировал остатки прежних институциональных ограничений, сдерживающих опасно противоречивое развитие акционерного капитала. Контур развития акционерного капитала сложился в единое целое и стал охватывать полностью весь мир. Транснациональные сообщества предпринимателей, объединяющихся на основе акционерного капитала, окончательно подчинили своему институциональному влиянию все стороны общественной жизни, повсеместно сменяя буржуазное государство-нацию на посту доминирующего социального института (примерно так же как в своё время, при переходе от мануфактурного производства к фабричному, государство-нация повсеместно пришло на смену государству-городу и государству-церкви). «Страны утратили большую часть своего прежнего суверенитета, эпохе суверенных государств пришел конец, а отдельные страны превратились просто в «фикцию»».
После того как все государства сняли с себя остатки ответственности за деятельность более масштабных институтов и эпоха суверенных государств закончилась, пропагандистская деятельность апологетов государственно-социалистического режима утратила всякий смысл. Распространители идей марксизма-ленинизма не могли более поддерживать в сознании трудящихся всего мира (включая трудящихся «стран победившего социализма») привлекательность государствоцентристской доктрины коммунистических преобразований.
Включение «социалистического лагеря» в глобальный контур развития акционерного капитала вызвало деидеологизацию общественных сил, отстаивающих интересы наёмного труда. После окончания полувекового государственно-идеологического противостояния труда и капитала часть мирового сообщества, отчужденная от средств и результатов труда, оказалась идеологически безоружной перед капиталом, интегрированным в глобальные бизнес-структуры корпоративного типа (крупные акционерные банки и транснациональные корпорации). Хаос противоречий и ошибок, который десятилетиями искусственно сдерживался благодаря идейно-политическому противостоянию государственного капитализма и государственного псевдосоциализма, вырвался на либеральные просторы, ломая остатки цивилизованных норм и культурных ценностей.
С исчезновением главного идеологического оппонента буржуазные государства из субъекта регулирования мирового хозяйства превратились в объект манипулирования со стороны акционерных банков и корпораций, не обременённых идеологической инерцией. Гегемония мирового корпоративного капитала стала утверждаться как через контролируемые корпорациями международные институты, так и через идеологически дезориентированных представителей государственно-бюрократических структур.
1.5 Перспектива ужесточения мер государственного вмешательства в постгосударственную эпоху
В биполярном мире 30-х - 80-х годов 20 века буржуазная система государственного регулирования, сталкиваясь с критикой в свой адрес со стороны идеологов коммунизма, использовала весь свой потенциал для поддержания статуса полновластного организатора мирового хозяйства. Как только социалистический лагерь развалился, ознаменовав собой окончание периода идеологического противостояния, государственная бюрократия вышла из-под идеологического давления со стороны прогрессивных сил, верных коммунистическим идеалам, и, лишившись сбалансированных ценностных ориентиров, стала повсеместно утрачивать возможность регулирования мирохозяйственных процессов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92