Русская передельная община, часто называемая становым хребтом крепостничества, долгое время нацеливала население Руси-России на некритичное отношение к уровню административной компетентности руководителей любого уровня, заставляя униженно терпеть всяческий их произвол.
Устойчивые общинно-передельные отношения, выходящие за рамки кровнородственных, и охватывающие основную массу как сельских, так и промышленных производителей, регулировались на Руси властью «мира» и связывались общей собственностью на средства производства. Земля, например, прикупленная крестьянином «на свои кровные» и ставшая его собственностью «навсегда», в системе круговой поруки подлежала частым переделам и принудительному «обобществлению». Власть общины, представлявшая собой механизм систематического «поравнения» и переделов имущества, и нацеливающая индивидов на обобществление их собственности, наилучшим образом обеспечивала выживание в природно-климатических условиях, которые в России, с её морозами, были примерно столь же суровыми, как в Японии, с её цунами. «В суровых климатических условиях России чрезмерно большая, по сравнению с другими странами, доля трудовых усилий общества должна была направляться на поддержание элементарного физического выживания, в силу чего не существовало объективной возможности распределения материальных благ пропорционально заслугам человека перед обществом».
История русской национальной экономики представляет собой сплошную эпопею отторжения индивидуалистической модели хозяйствования. Именно передельная община в условиях России всегда была основным гарантом нормального функционирования и воспроизводства семейного хозяйства, «обеспечения защиты, передачи производственного и в целом социального опыта в поколениях». Специфические условия формирования русской общины, позже включившие в себя, помимо сурового климата, ещё и угнетение со стороны самодовлеющего государства (своеобразного наследия, оставленного монголо-татарским игом), превратили общину не только в оплот экономики, но и в оплот милосердия, обретшего в русском Православии мессианские очертания и космополитическую направленность. В своё время ещё Ф. Энгельс обращал внимание на то, что «на русском языке одно и то же слово мир означает, с одной стороны, «вселенную», а с другой - «крестьянскую общину». Ves' mir, весь мир означает на языке крестьянина собрание членов общины».
Община по сей день является основным источником представлений русского народа о том, какой должна быть социальная справедливость во всём мире. Источник этот не иссяк даже тогда, когда к власти в России пришли большевики. Как пишет Л.В. Данилова, «и в условиях классово-антагонистических формаций сельская община удерживает в своих недрах - в видоизмененной форме, конечно, - наследие первичной (доклассовой) социальности. Эта сторона дела… выявляет становление гуманистических начал в человеческой истории, преемственность принципов коллективизма и демократизма, существовавших на разных стадиях, их выход в процессе исторического развития за рамки ограниченных общностей их породивших, на уровень макрообщества и человечества в целом». «Русская община как форма организации совместных работ и механизм общения с внешним миром (государством, церковью и т. д.), сыграв главенствующую роль в развитии, сохранении и передаче культурных и духовных ценностей, определяет своеобразие не только прошлого России, но также её настоящего и будущего».
То, что исторически сложившиеся на Руси формы хозяйствования оказывают влияние не только на настоящее России, но и на её будущее, вовсе не означает, что скорейшее наступление этого будущего связано со скорейшей национализацией экономики - обобществлением средств производства в масштабах государства. Популистские призывы к всенародному обобществлению средств производства нелепы с точки зрения хозяйственной целесообразности. Как писал М.И. Туган-Барановский, намечая пути «к лучшему будущему», «община в несколько сот семейств, удовлетворяющая трудом своих членов всем своим важнейшим потребностям - от этого идеала дышит седой древностью. На заре истории, в эпоху господства натурального хозяйства, когда обмен существовал лишь в слабых зачатках и отнюдь не проникал в толщу хозяйственной жизни, община действительно могла быть основной ячейкой хозяйственного строя. Но наше время уже давно переросло общину и сделало невозможным коммунальный социализм». Наше время, характеризующееся доминированием акционерной собственности, требует совершенно иного отношения к нацеленности народа на обобществление средств производства - отношения гораздо более рассудительного и уважительного, по сравнению с тем, которое демонстрируется сегодня политической и научной элитой России.
Российская политическая элита, часто идёт на крайности, когда руководствуясь стратегией институционального импорта, рассматривает русскую общинность не как фундаментальную историческую данность, которая должна быть сохранена в качестве основополагающего элемента дальнейшего общественного развития, а исключительно как патологию национального самосознания, блокирующую нормальный ход демократизации в политической сфере и либерализации в экономической сфере общества. Научные исследователи в ряде случаев, также как и политики, склоняются к тому, что общинный менталитет россиян с лежащим в его основе «самоудовлетворяющимся» стадным чувством уравнительной справедливости - анахронизм, сковывающий как гражданскую инициативу индивида, так и свободное экономическое предпринимательство, и подлежащий, в этой связи, скорейшему искоренению:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92