— Я не хочу создавать проблем, верно, но это Смерть или нет? Я видел картинки, и они не имеют с ней ничего общего.— Мы проделали все, предписанное Обрядом, — сказал Ридкулли. — И вот кого получили.— Ну да, но, например, мой отец — ловец сельди, вылавливал своими сельдевыми сетями не только сельдей, — сказал Сказз.— Угу. Она может оказаться кем угодно, — сказал Ужасный Тец. — Я думал Смерть гораздо выше и костлявее.— Она просто девушка, которая валяет дурака, — заявил Сказз.Сьюзан уставилась на него.— У нее даже косы нет, — сказал Тец.Сьюзан сконцентрировалась. Коса возникла в ее руках, от голубоватого лезвия исходил звук, как будто пальцем по стеклу.Студенты вытянулись по стойке смирно.— Но я всегда говорил, что у нее было достаточно времени, чтобы измениться, — заметил Тец.— Точно. Пора дать девушкам шанс в перспективных профессиях, — сказал Сказз.— Не смейте говорить покровительственным тоном!— Это верно, — сказал Прудер. — Нет никаких оснований считать, что Смерть обязан быть мужчиной. Женщина способна выполнять работу почти так же хорошо, как и мужчина.— У тебя отлично получается, — заметил Ридкулли.Он послал ей ободряющую улыбку.Она развернулась к нему. «Я Смерть, — подумала она отстраненно, — так или иначе, а это просто жирный старикан, который не имеет никакого права командовать мной. Я сейчас посмотрю на него так, что он быстро осознает всю тяжесть ситуации, в которой очутился.» Она посмотрела.— Юная леди, — сказал Ридкулли. — Не хотите ли позавтракать?«Залатанный барабан» закрывался нечасто. Обычно в районе шести утра здесь случалось временное затишье, однако Гибискус оставался на посту, если кто-то хотел выпить. Кто-то хотел выпить очень много. Кто-то довольно расплывчатый сидел в баре. Из него сыпался песок и, насколько мог заметить Гибискус, в нем торчало несколько стрел клатчского производства.Бармен наклонился вперед.— Мог я видеть вас раньше?— Я БЫВАЛ ТУТ ЧАСТЕНЬКО, ДА. НА ТОЙ НЕДЕЛЕ В СРЕДУ, НАПРИМЕР.— Ха! Да, в тот раз творились тут дела! Бедного старого Винса в тот раз зарезали.— ДА.— Просто напрашиваешься на это, называя себя Винсентом Неуязвимым.— ДА. И НЕТОЧНО, ВДОБАВОК.— Стражники сказали, что это самоубийство.Смерть кивнул. По стандартам Анк-Морпорка, прийти в «Залатанный Барабан» и представиться Винсентом Неуязвимым — чистое самоубийство.— В ЭТОЙ ВЫПИВКЕ ГУСЕНИЦЫ.Бармен покосился на его напиток.— Это не гусеница, сэр, — сказал он. — Это червяк.— А, ЭТО ГОРАЗДО ЛУЧШЕ, ТАК, ЧТО ЛИ?— Он и должен там быть, сэр. Это же что-то мексиканское. Они кладут туда червя, чтобы показать, насколько оно крепкое.— ДОСТАТОЧНО КРЕПКОЕ, ЧТОБЫ ТОПИТЬ ЧЕРВЕЙ?Бармен почесал голову. Он никогда не смотрел на это с такой точки зрения.— Просто что-то такое, что пьют люди, — высказался он неопределенно.Смерть взял бутылку и поднял ее на уровень того, что у людей называется глазами. Червь одиноко вращался в жидкости.— НУ И КАК ОНО? — спросил он.— Ну, этот сорт.— Я НЕ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ.— Позавтракать? — переспросила Сьюзан. — То есть, ПОЗАВТРАКАТЬ?— В это время положено завтракать, — сказал Аркканцлер. — Сто лет не доводилось позавтракать с очаровательной юной дамой.— Какое несчастье, вы так же неинтересны, как и любой другой, — сказала Сьюзан.— Ну хорошо, со смертельно очаровательной, — сказал Ридкулли невозмутимо. — Но соловьи поют в ветвях, солнце заглядывает через забор, я ощущаю аппетитные запахи, а возможность позавтракать со Смертью — это шанс, мало кому выпадающий. Вы играете в шахматы?— Исключительно хорошо, — ответила Сьюзан, все еще смущаясь.— Подумайте как следует. Ну что же, приятели. Возвращайтесь к раскалыванию вселенной. Не пройдете ли во сюда, мадам?— Я же не могу выйти из круга.— О, вполне можете, если я вас приглашаю. В порядке любезности. Я не знаю, разъясняли вам когда-нибудь эту концепцию?Он поклонился и подал ей руку. Помешкав, она переступила меловую черту. На секунду стало щекотно.Студенты поспешно ретировались.— Не останавливайтесь, — сказал Ридкулли. — Теперь сюда, мадам.Сьюзан никогда прежде не испытывала воздействия шарма. В Ридкулли его было полно — на своеобразный подмигивающий манер.Она проследовала за ним через лужайку к Главному Залу.Столы были накрыты к завтраку, но при этом за ними никого не было. Буфетная стойка поросла, как осенними грибами, блюдами с медными крышками. Три довольно юные девы замерли в терпеливом ожидании за этой баррикадой.— Поможем себе сами, — живо предложил Ридкулли, приподнимая крышку с одного из блюд.— Официанты и им подобные производят слишком много шума — это какая-то шутка, — он потыкал то, что находилось под крышкой, и подозвал одну из девушек.— Ты которая из них? — спросил он. — Молли, Полли или Долли?— Молли, ваша милость, — ответила девушка, приседая в реверансе и слегка трепеща. — Что-то не так?— Не так — не так — не так, ооо, не так — не так — не так! — подхватили две другие девушки.— Что случилось с копченой селедкой? Что это такое? Смахивает на мясной пирожок, засунутый в булку, — сказал Ридкулли, сверля девушек глазами.— Миссис Панариция дала распоряжение поварам, — объяснила Молли нервно. — Это…— йя — йя — йя!..— …это гамбургер.— Объясни мне, — сказал Ридкулли. — Зачем ты соорудила из своих волос улей, умоляю? Из-за него ты похожа на спичку.— Прошу вас, сэр, мы…— Ты ходила на концерт Музыки Рока, не так ли?— Да, сэр.— Йа — Йа.— И ты, — эээ — ты кидала что-нибудь на сцену?— Нет, сэр!— Где миссис Панариция?— В постели с холодным компрессом, сэр.— Неудивительно. — Ридкулли повернулся к Сьюзан. — Боюсь, люди здесь забавляются дурацкими гамбургерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97