НА ЭКЗАМЕНАХ ТЫ БЫЛА НЕПЛОХА.— Да? А кто их сдавал?— ТЫ.— О… — Сьюзан смешалась. — А что у меня по логике.— ПЯТЬ.— О, брось. По логике я всегда получала пять с плюсом.— ПРИДЕТСЯ ПОДТЯНУТЬСЯ.Смерть вскочил в седло.— Погоди секундочку, — быстро сказала Сьюзан. Она знала, ей обязательно нужно это спросить.— ДА?— А как насчет — ну, ты понимаешь — изменение судьбы отдельной личности изменяет весь мир?— ИНОГДА МИР НУЖДАЕТСЯ В ИЗМЕНЕНИЯХ.— О. Эээ… дедушка…— ДА?— Эээ… качели, — сказала Сьюзан. — Ну те, в саду. Я хотела сказать — они очень хороши. Отличные качели.— ПРАВДА?— Я просто была слишком мала, чтобы оценить их.— ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТЕБЕ НРАВЯТСЯ?— В них есть… стиль. Не думаю, что кому-нибудь другому удалось бы построить что-то подобное.— СПАСИБО.— Но, все, что случилось, ничуть не изменило мир. Он по прежнему полон идиотов. Они не пользуются мозгами. И кажется, им и не хочется попробовать подумать.— В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕБЯ?— Я хотя бы пытаюсь. Ну например, если я все время здесь была, кто сейчас спит в моей постели?— Я ПОЛАГАЮ, ТЫ ПРОСТО ВЫШЛА ПРОГУЛЯТЬСЯ ПОД ЛУННЫМ СВЕТОМ.— А. Тогда все в порядке.Смерть откашлялся.— Я ПОЛАГАЮ…— Извини?— Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО НЕЛЕПО, КОНЕЧНО…— О чем ты?— Я ПОЛАГАЮ, ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ РАЗОК ПОЦЕЛОВАТЬ СВОЕГО СТАРОГО ДЕДА?Сьюзан уставилась на него.Голубое свечение в глазах Смерти постепенно угасало, одновременно засасывая ее взгляд вглубь его глазниц, во тьму, которая находилась за ними… и которая длилась и длилась — всегда. Для нее не существовало слов. Даже вечность — это человеческое понятие. Дать тьме имя — это значит дать ей протяженность; вероятно, весьма большую. Но эта тьма была тем, что останется после того, как вечность окончится. И в ней и жил Смерть. Совершенно один.Она бросилась к нему, наклонила к себе его голову и поцеловала его в макушку. Она была цвета слоновой кости и гладкая, как бильярдный шар.Она отвернулась и уставилась смутно виднеющиеся вокруг здания в попытке скрыть смущение.— Я только надеюсь, что не забыла оставить окно открытым, когда уходила… — нет, она не о том. Она должна спросить, хотя уже и сама злится на себя за эти вопросы. — Слушай, а те… эээ… те люди, с которыми я встречалась… если я когда-нибудь их увижу…Повернувшись, она обнаружила, что с ней никого нет — только пара отпечатков копыт истаивала на булыжниках.Оказалось, что все окна закрыты. Она проскользнула в двери и нащупала во тьме первую ступеньку.— Сьюзан!Сьюзан поймала себя на том, что по привычке пытается раствориться. Она одернула себя. В этом нет нужды. В этом никогда больше не будет нужды.В конце коридора, в круге света от лампы, маячила знакомая фигура.— Да, мисс Буттс?Директриса смотрела на нее так, как будто ожидала от нее как-то определенного действия.— С вами все в порядке, мисс Буттс?Учительница собралась с мыслями.— Ты знаешь, что уже заполночь? Как не стыдно! А ты не в своей постели! И это безусловно не школьная форма!Сьюзан окинула себя взглядом. Да, за всем не уследишь. Она все еще была в черном с кружевами одеянии.— Да, — сказала она, одарив мисс Буттс ослепительно дружелюбной улыбкой. — Точно.— Ты же знаешь, что существуют школьные законы, — начала мисс Буттс, но уже как-то неуверенно.Сьюзан похлопала ее по руке.— Я всегда думала, что это скорее пожелания. А вы, Эулалия?Рот мисс Буттс открылся и захлопнулся. И Сьюзан заметила, что она довольно маленькая. Она носила голову высоко поднятой, ее голос был высок, она выражалась высоким слогом — все в ней было высоким, за исключением роста. Удивительно, как она ухитрялась держать эту деталь в тайне от окружающих.— Но мне лучше отправится в постель, — добавила Сьюзан. Ее рассудок отплясывал под аккомпанемент адреналина. — Да и вам тоже. В вашем возрасте не следует скитаться по этим холодным коридорам в такое позднее время, как вы полагаете? Да к тому же завтра выпускной. Вы же не хотите выглядеть усталой, когда приедут родители?— Эээ… да. Да. Благодарю тебя, Сьюзан.Сьюзан подарила полностью сбитой с толку учительнице еще одну горячую улыбку и направилась в спальню, разделась в полной темноте и укрылась простыней.В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием девяти девочек и ритмическое бурчание, исторгаемое принцессой Жадеитой. Через некоторое время к этим звукам присоединились сдавленные рыдания — и долго не умолкали. И еще так много оставалось наверстать.Смерть, находящийся далеко за пределами мира, покивал. Или ты выбираешь бессмертие, или человечность.Каждый должен выбрать сам.Это был последний день семестра, и оттого он проходил в совершенном беспорядке. Некоторые девушки уехали пораньше, родители всевозможных рас прибывали потоком и об учебе не могло быть и речи. Все молчаливо согласились с тем, что сегодня правила школы могут и отдохнуть.Сьюзан, Глория и принцесса Жадеита медленно шли в сторону цветочных часов. Было где-то без пятнадцати ромашкового.Сьюзан была спокойна, но внутри натянута, как струна. Она удивлялась, отчего искры не сыплются с кончиков ее пальцев.Глория купила в лавке на улице Трех Роз пакет вяленой рыбы. Из него исходил едкий уксусно-холестериновый аромат, но без оттенка сушеной гнили, которую в лавке обыкновенно добавляли для остроты.— Отец говорит, что я вернусь домой и выйду замуж за какого-то тролля, — сообщила Жадеита. — Эй, если тебе попадутся приличные рыбьи кости, отдай их мне.— А ты его видела? — спросила Сьюзан.— Нет. Но отец говорит, что у него великолепная большая гора.— А я бы на твоем месте не согласилась, — заявила Глория с полным ртом рыбы. — Я бы топнула ногой и сказала нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97