— Так вы говорите — двести пятьдесят долларов в Сто Лате? Точно? А ведь наш город значительно больше.Стражник с пером на шлеме нервно отдал честь.— Прошу прощения, Ваша Честь, но в записке из Сто Лата говорится…— Погодите минутку! — сказал мэр раздраженно. — Я думаю.Клиф слез с телеги.— Это ведь взяточничество, разве нет? — прошептал он.— Это налогообложение, — сказал Глод.Стражник опять отдал честь.— Но в самом деле, сэр, стражники из…— Капитан! — перебил его мэр, задумчиво изучая Глода. — Это политика! Прошу вас!— И это тоже? — спросил Клиф.— И чтобы продемонстрировать добрую волю, — заявил Глод. — Было бы неплохо, если бы мы внесли налог до представления, как полагаете?Мэр вылупился на него в изумлении — у него никак не укладывалось в голове, что у музыкантов может быть что-то общее с деньгами.— Ваша Честь, в послании сказано…— Двести пятьдесят долларов, — повторил Глод.— Ваша Честь.— Вот что, капитан, — сказал мэр, принявший, по-видимому, какое-то решение. — Мы же с вами знаем, что люди в Сто Лате довольно странные. В конце концов, это же просто музыка. Я ведь говорил, что это какое-то дурацкое послание. Не вижу, какой может быть ущерб от музыки. А эти молодые люди, как мне совершенно очевидно, весьма успешны, — добавил он. Этот факт явно обрадовал мэра, как и любого другого на его месте. Никто не любит нищих воров. — Да, — вернулся он к теме разговора. — Столатчане просто попытались надуть нас. Они считают, что если человек живет не в Сто Лате — то он простофиля.— Да, но из Псевдопо…— А, эти! Высокомерное стадо! Немного музыки — кому от этого плохо? Особенно, — мэр пристально посмотрел на Глода. — Если это в общественных интересах. Пропусти их, капитан.Сьюзан вскочила в седло.Она знала это место. Она даже видела его однажды. Теперь здесь появилось несколько новых изгородей вдоль дороги, но оно все еще было опасным.Она знала и время.Аккурат перед тем, как этот поворот назвали Кривой Мертвеца.— Привет, Квирм!Бадди ударил по струнам и принял позу. Слабое белое сияние, как от дешевых блесток, обрисовало его силуэт.— Ух-у-ху!Приветствие перешло в привычный вал звука.«Раньше мне казалось, что можно быть убитым людьми, которым ты не нравишься, — думал Глод. — Теперь я вижу, что вполне вероятно погибнуть из-за людей, которые тебя любят.» Он опасливо осмотрелся. Вдоль стен были расставлены стражники — капитан оказался не дурак. Надеюсь, что Асфальт держит наготове телегу и лошадей, как я его просил.Он посмотрел на Бадди, сверкающего в лучах рампы.«Пара вещей на бис — и бегом через черный ход прочь отсюда,» — думал он. Большая кожаная сумка была прикована к ноге Клифа. Всякий, кто схватиться за нее, обнаружит, что тащит за собой барабанщика весом в тонну.«Я ведь даже не знаю, что мы собираемся играть. И никогда не знал, просто дуешь себе и — вот оно. — Никто не докажет мне, что так и должно быть.»Бадди крутанул рукой наподобие дискобола и мощный аккорд, сорвавшись со струн, накрыл публику.Глод поднес к губам свой горн. Звук напоминал горящий черный бархат в комнате без окон.Прежде чем чары Музыки Рока заполнили его душу, он подумал: «А я ведь умру. Это часть музыки. Я очень скоро умру. Я уже чую свою смерть. Каждый день. Она все ближе и ближе.»Он еще раз посмотрел на Бадди. Парень прочесывает публику взглядом, будто выискивая кого-то в визжащей толпе.Они играли «Случилась Большая Тряска». Они играли «Дай мне Музыку Рока». Они сыграли и «Тропинку на Небеса» (и сотня слушателей поклялась завтра сразу с утра купить гитару).Они играли с сердцем и особенно — с душой.Они пошабашили после девятого бисирования. Толпа все еще топала ногами, когда они забежали в уборную, пролезли через окно и выпали на аллею.Асфальт опорожнил в кожаную сумку пакет.— Еще семьсот, — сказал он, подсаживая их на телегу.— Отлично, а мы заработали еще по десять долларов каждый, — сказал Глод.— Скажи это мистеру Достаблю, — посоветовал Асфальт, когда они с грохотом пронеслись через ворота.— Скажу.— Это не важно, — вмешался Бадди. — Иногда ты делаешь это ради денег, а иногда — ради шоу.— Ха! — Глод полез под сидение. Асфальт припрятал там два ящика пива.— Завтра Фестиваль, ребята, — прорычал Клиф. Ворота уже растаяли позади, но они до сих пор слышали топот.— После этого мы сразу заключим новый контракт, — заявил Глод. — С целой кучей нулей.— Куча нулей у нас и так есть, — отозвался Клиф.— Ага, только перед ними маловато других цифр. Так, Бадди?Они оглянулись назад. Бадди спал, гитара покоилась у него на груди.— Как свечку задули, — сказал Глод.Он повернулся вперед. Дорога расстилалась перед ним в слабом свете звезд.— Ты говорил, что ты хочешь просто работать, — сказал Клиф. — И не хочешь никакой славы. Ну и как тебе все это беспокойство насчет золота? Все эти девушки, которые швыряют на сцену свои кольчуги?— Я бы справился и с тем, и с другим.— А я бы предпочел простой карьер, — сказал тролль.— Да ну?— Ага. В форме сердца.Темная, ненастная ночь. Карета — уже без лошадей — проламывает хлипкую, бесполезную ограду и крутясь летит в пропасть. Ни разу не ударившись о стены ущелья, она достигает сухого русла реки далеко внизу, где и разлетается на кусочки. Затем масло из каретных ламп вспыхивает, и происходит мгновенный взрыв, из недр которого — поскольку даже в трагедиях есть определенная неизменность — вылетает горящее колесо.Самым странным для Сьюзан было то, что она ничего не почувствовала. У нее могли бы появиться грустные мысли, поскольку они должны появляться в данных обстоятельствах. Она знала, кто был в этой карете. Но ведь все уже произошло. Они ничего не могла сделать, чтобы предотвратить катастрофу, ведь если бы она предотвратила ее, ее бы не случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97