Как будто весь город надо бы похоронить на перекрестке, вколотив в него осиновый кол.— Кстати! — отозвался Глод. — Раз уж мы заговорили о колбасе…Они посмотрели на таверну. Облезшая, скрипучая вывеска пыталась донести до мира слова «Хорошенькая Капустка».— Меня это пугает, — сказал Асфальт.В освещенной тусклым светом таверне, храня мрачное молчание, сидело несколько человек. Путешественников обслужил трактирщик, чьи манеры свидетельствовали о его пылкой надежде на то, что посетители умрут ужасной смертью, как только покинут его заведение. У пива был такой вкус, как будто оно не против такого развития событий.Они расселись вокруг стола, боясь поднять глаза.— Я слышал о местах вроде этого, — прошептал Глод. — Вы приезжаете в маленький городок, который называется как-нибудь вроде Дружелюбие или Умиротворение, а на следующий день все ваши ребра наружу.— Мои вряд ли, — сказал Клиф. — Я слишком каменистый.— Ну хорошо, ты пойдешь на сад камней, — сказал гном.Он окинул взглядом покрытые морщинами лица посетителей и театральным жестом поднял кружку.— Капуста уродилась на славу, а? — спросил он. — Я видел в полях — вся такая крупная и желтая. Зрелая, да? Это же отлично, а?— Это бабочки-капустницы, вот что это, — ответил кто-то из полутьмы.— Отлично, отлично, — сказал Глод. Он был гномом, а гномы не занимаются фермерством.— Мы здесь, в Скроте, не любим цирк, — сказал другой голос, тягучий и низкий.— А мы не цирк, — возразил Глод с живостью. — Мы музыканты.— Здесь, в Скроте, мы не любим музыкантов, — сказал еще один голос.Казалось, в полумраке скапливается все больше и больше народа.— Эээ — а что вы здесь, в Скроте, любите? — спросил Асфальт.— Ну, — ответил бармен, который был теперь не более чем контуром на фоне мрака. — В это время года мы предпочитаем барбекю, приготовленное в саду камней.Бадди вздохнул. Это был первый звук, который он издал с тех пор, как они въехали в город.— Я думаю, нам лучше бы показать им, что мы играем, — сказал он. В голосе его слышалось лязганье.Чуть погодя.Глод смотрел на ручку двери. Это была ручка двери. Вы беретесь за нее рукой. Но что должно последовать затем?— Дверная ручка, — сказал он, просто на случай если это поможет.— Я дмал, тбе над е пврнуть, — сказал Клиф откуда-то с пола.Бадди возник у гнома из-за спины и повернул ручку.— Пытрьсаюшаще, — сказал Глод и упал внутрь. Затем чуть-чуть приподнял себя от пола и огляделся.— Эт де? — спросил он?— Трактирщик сказал, мы можем переночевать здесь бесплатно, — сказал Бадди.— К-кой брдак, — заявил Глод. — Кто-нить принесите мне бмагу и перо, щасже!Покачиваясь, появился Асфальт, несущий багаж. В зубах у него была сумка с камнями Клифа, которые тут же вывалились на пол.— Ну, это было изумительно, сэр, — сказал он. — Как вы вошли в этот амбар и сказали, сказали… что вы сказали?— Шоу будет прямо здесь, — напомнил Бадди, укладываясь на соломенный матрас.— Потрясающе! Они, должно быть, сбегались со всей округи!Бадди уставился в потолок и сыграл несколько аккордов.— А барбекю! — воскликнул Асфальт, продолжая пылать энтузиазмом. — А соус!— Мя-со, — добавил Глод.— Уголь, — пробормотал Клиф удовлетворенно. Вокруг его рта красовалось черное пятно.— И ктомог под-мать, — сказал Глод. — Что пиво мжна варить из этой… из цветной кпусты.— Тот имел голову на плечах, — согласился Клиф.— Я уж думал, у нас будет куча неприятностей, до того как вы начали играть, — сказал Асфальт, стряхивая насекомых с другого матраса. — В толк не возьму, как это вы заставили их так отплясывать.— Да, — сказал Бадди.— И мы ж не платили низчто, — пробормотал Глод, рухнул навзничь и сразу принялся храпеть, позванивая шлемом.Когда все остальные заснули, Бадди положил гитару на кровать, осторожно открыл дверь и спустился по лестнице в ночь.Было бы замечательно, если бы в эту ночь стояла полная луна. Подошел бы и тонкий лунный серп, но полная луна была бы уместнее. Но в эту ночь светила половинка луны, которую никогда не увидишь на романтических или же мистических полотнах, несмотря на то, что это как раз и есть самая магическая фаза.В воздухе смешивались запахи выдохшегося пива, гнилой капусты, углей от барбекю и половинчатых гигиенических мер.Он прислонился к стене конюшни Сета, которая слегка покачнулась.Прекрасно быть на сцене или, как сегодня ночью, на воротах амбара, положенных на несколько кирпичей. Все видится в ярком цвете. Он ощущал горячие белые образы, искрящиеся в его мозгу. Его тело как будто бы горело в огне и, что важнее, хотело гореть. Он чувствовал себя живым.А теперь, когда все кончилось, чувствовал себя мертвым.Из мира не исчезли цвета, только теперь он как будто надел копченые очки Клифа. Звуки доносились как сквозь вату. Вероятно, барбекю было отличное — он слышал, как об этом говорил Глод, но для него это были просто мускульные ткани, не более того.Тень двигалась через пространство между двумя зданиями.С другой стороны, он ведь лучший. Он осознавал это, без гордости или заносчивости, а просто как факт. Он чувствовал музыку, которая истекала из него прямо в публику.— Вот этот, сэр? — прошептала тень около конюшни, когда Бадди побрел по залитой лунным светом улице.— Да. Сначала этого, потом двоих в гостинице. Даже большого тролля. У него должно быть такое пятно на задней стороне шеи.— Но это не сам Достабль, сэр?— Как ни странно, нет. Он вообще не здесь.— Жаль. Я как-то купил у него пирожок с мясом.— Вообще это заманчиво. Но за Достабля нам никто не платил.Убийцы извлекли ножи, лезвия которых были вычернены, чтобы исключить случайный блик.— Я бы дал за него двухпенсовик, сэр, если это решит дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97