— Вы поспели вовремя, — приветствовал его сэр Ги и обратился к Саессе: — Что будем делать с ведьмой?— С ведьмой?— А ты, лорд Мэтью, заблуждался на ее счет? — Алисанда подобрала клеймо и вертела его в руках. — Коварная ведьма, которая разжигает в мужчинах похоть — на их же погибель. Она лишила жизни уже полсотни человек, выпила из них все силы.Алисанда и Саесса скрестили глаза, и Саесса в ярости крикнула:— Стража! Взять их!Солдаты бросились выполнять приказ. И, пока сэр Ги выхватывал из костра кочергу, Стегоман, крикнув:«Держись!» — дохнул огнем и покоробил каменный пол перед шеренгой стражников.— Взять их! — еще раз исступленно крикнула Саесса. — Они же здесь все порушат!Мэт завел речитатив: Мы кузнецы и дух наш молод. И чтобы дать отпор врагу — Вздымайся выше, наш тяжкий молот, — Перекуемте кочергу, А также прочие орала — Перекуемте на мечи. А ну-ка, ведьма, замолчи! Ишь, как зараза заорала! То будут счастия ключи... Кочерга и клеймо заплясали, удлиняясь и уплощаясь, и вот уже сэр Ги, довольный, полоснул прекрасным мечом по воздуху. Алисанда, бросив взгляд на Мэта, обернулась к Саессе.Ведьма отпрянула.— Смерть им! Или вам снова хочется превратиться в ничто?Ужас исказил лица солдат, сменившись решимостью отчаяния.Стегоман снова дохнул жаром, но пока он переводил дыхание, солдаты опять кинулись вперед. Алисанда и сэр Ги скрестили с ними мечи, поражая насмерть.Угроза Саессы вернуть своих людей в ничто, всколыхнула в Мэте воспоминания о недавнем. Одним ударом он повалил стоявшего на пути стражника и присоединился к принцессе и рыцарю, размахивая алебардой и крича:— Крушите иллюзии! Они только кажутся плотными, а сами сделаны из ничего.— А если эта иллюзия отрубит тебе голову? — проревел один из воинов. — Попробуй уничтожь меня. Сумеешь?— Еще как сумею! — отвечал Мэт, парируя смертоносный удар. Ваше веселье окончено. Вот и актеры, Как я предсказывал — призраки, дым и обман, — В воздухе тонком прозрачные руки простерли И растворились, пропали, как утром — туман. Словно бы ткань потянули за нитку основы — Башни с вершинами в небе смещаются вбок, Храмы с молитвами вздрогнули, как от озноба, В мареве гаснут. И солнце не включат нам снова, И разметался Земли разноцветный клубок. Нет и следов карнавала. Что странно — нет сора. Небо свернулось. Исчезли слова режиссера. Саесса испустила душераздирающий вопль, который был подхвачен другими голосами. Пейзаж заколыхался, пошел рябью и волнами. Краски выцвели, формы сдвинулись и заструились, подернувшись пеленой тумана. Потом туман рассеялся, оставив только излучающую тепло дымку.Но и она постепенно растаяла.Топор вывалился у Мэта из онемевших пальцев. Он обнаружил, что находится на дне неглубокого кратера, по краю которого теснилась, дрожа и неуверенно поглядывая вниз, толпа юношей и девушек. Юношей было гораздо больше. У их ног лежало несколько неподвижных тел — зловеще неподвижных. Вокруг кратера стелилось опустошенное пространство, а посредине, рыдая, согнутая горем, на коленях стояла Саесса в плаще, наброшенном поверх грубой домотканой рубахи.Внезапно выпрямившись, она выхватила из-под плаща нож и, высоко занеся его, направила себе в сердце.Мэт рванулся вперед и успел перехватить ее за запястье. Подскочивший сэр Ги завел ей руки за спину, и нож упал на землю. Саесса забилась с воплем и обмякла в его руках, причитая:— Дайте мне умереть! Я проклята, мне нет спасения. Слишком велики мои грехи, такие не отпускаются. Дайте мне умереть!— Нет, твоя роль еще не доиграна, — строго сказала Алисанда. — И грехи искупать придется.Она дернула Мэта за пояс, которым была подпоясана его хламида. Мэт сконфуженно отшатнулся.— О, избавь меня от своего ханжества, — возмутилась Алисанда. — Надо связать ей руки.Пока сэр Ги держал Саессу, Мэт и принцесса связали ее по рукам и ногам поясом и оторванной от подола ее же рубахи полосой грубой ткани. Потом сэр Ги осторожно опустил пленницу на землю.Алисанда обратила взгляд к толпе, стоящей на краю кратера. Мэт спросил:— Откуда они взялись?— Это ее жертвы, соблазненные всеми мыслимыми я немыслимыми блаженствами, — жестко сказала принцесса. — Ходят целые истории о тех мерзостях, которые она с ними вытворяла, а когда, изнуренные, они больше не могли доставлять ей наслаждение, распутница превращала их в каменные статуи — памятники тому, что считала своей женской силой.— Выходит, я их всех оживил. Почти всех, — задумчиво сказал Мэт. — Но снять столько злых чар одним-единственным стишком — что-то слишком хорошо.— Вы просто сняли главное заклятие — с нее, — объяснил сэр Ги.— Заклятие? С нее?— Молва говорит, — вмешалась Алисанда, глядя на рыдающую Саессу, — что она была простой крестьянкой, правда, необыкновенной красоты.Сэр Ги подхватил:— К тому же у нее было доброе сердце, она никогда не отказывала мужчинам. Она отдавалась всем, пока не отдала свое «я».— То есть беспорядочные связи разрушили ее личность, это вы имеете в виду? — уточнил Мэт. — А что, если ее личность состояла именно в том, чтобы отдавать себя?— Да, о такой личности только и мечтают похотливые самцы! — с вызовом бросила Алисанда. — Она старалась угодить им — и потеряла себя. Ее блуд сделал ее легкой добычей для сил Зла, и один старый любострастный колдун заклял ее и, собственной услады ради, превратил в ту распутную ведьму, которую ты и встретил. Вскоре после того колдун умер на костре, а у нее осталась власть над мужчинами и власть налагать чары на тех, кто теряет голову.— Значит, это все держалось на том заклятии старого колдуна? И ее великолепный дворец, и слуги — все мираж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114