Сейчас я как раз к нему, и настырный молодой человек с семьдесят четвертого канала может поехать со мной и задать генералу пару-тройку разумных вопросов перед объективом.
- Правда, что в день открытия Олимпиады отравили Курта Шикельгрубера, самого перспективного атлета из Независимой сборной?
Вопрос угодил не в бровь, а в глаз: в "отравлении" спортсмена участвовала дочка губернатора Катя. Продолжая насмешливо улыбаться, Спартак Васильевич, тем не менее, внутренне напрягся.
- Полагаю, что если бы спортсмен стал жертвой злого умысла, незамедлительно последовало бы шумное заявление от его представителей. Прошло два дня, подождём ещё. Господа, прошу вас заканчивать, мне пора.
- Вы не опасаетесь, что жёлтые газеты раздуют эти небылицы?
- Конечно, они раздуют. Но только слева от этого материала будет колонка о нападении летающих тарелок на село Кукуево, а справа - о лошади, которая затвердила таблицу умножения.
На этой весёлой ноте совещание закончилось.
Потапов был бодр, энергичен и настроен по-боевому. Когда Спартак Васильевич на правах старого приятеля вошёл к нему без доклада, Михал Михалыч держал в руках газету того самого сорта, какие пестрят заголовками о говорящих лошадях и летающих тарелках.
- А, это ты, Спартак Васильевич! - обрадовался он. - Смотри сюда, что пишут. Тыр-пыр... вот. "...Все органы потеряли способность к жизнедеятельности, их заменили внешние искусственные аппараты. Невероятно, что генералу Потапову удавалось столь долгое время скрывать от общественности столь глубоко и безнадежно поразившие его недуги. Один из врачей больницы, просивший не называть его имени, с прискорбием сообщил нашему корреспонденту, что у больного нет ни единого шанса дожить до утра." И фотка есть.
Спартак Васильевич взял газету и увидел не очень чёткую Фотографию голого Потапова, лежавшего словно какой-нибудь морской спрут на операционном столе с тянущимися от него во все стороны трубками и проводами.
- Слушай, Михал Михалыч, - сказал губернатор, - со мной телевизионщики приехали, я думаю, им надо тебя показать. Вопросы будут правильные, я их в дороге проинструктировал.
- Надо, так надо, - согласился Потапов. - Только недолго, сам понимаешь, что творится. Ищем Мракобесова, всю агентуру поднял на ноги. Есть места, где он обязательно должен появиться; у него тайники по всему городу. Контрразведчики предлагали помощь, да я отказался. Сам возьму мерзавца, а ещё лучше пристрелю, так будет вернее. Да! Мальчик этот с пальчик, Огоньков Петя, опять куда-то пропал! Курослепов утверждает, что, скорее всего, сам сбежал...
- Обстановка серьёзная, Михал Михалыч. Я с тобой буду, до конца, пока всё не закончится.
- Ладно, будь. Зови теперь своих репортеров.
3
Парашютист.
Приказ: следовать на космическую базу
Оставшись один в шкафу, Петя долго плакал, а потом заснул. Ему снились мама и папа, и они тоже плакали. А под утро он проснулся от шума за окном там звучали военные команды и фырчала тяжёлая техника.
Петя решил, что теперь было бы не плохо выбраться из шкафа. Он раскрыл перочинный ножик, просунул руку в щель между створками и попытался дотянуться до крючка. Это ему удалось, но крюк ни в какую не поддавался. Тогда Петя подтянул на себя дверцу, ударил снизу, и крюк вылетел из петли. Но в тот же миг створки распахнулись, и мальчик с криком полетел вниз.
На этот раз он ударился довольно сильно, так, что потерял сознание. Он пролежал на полу часа два или больше, а когда открыл глаза, никак не мог вспомнить, где он находится и как здесь очутился. То есть, события последних дней довольно бессвязно крутились у него в голове, но почему он находится в помещении, похожем на химическую лабораторию, было непонятно. "В любом случае, надо сматываться отсюда как можно скорее", - подумал он.
Было уже светло. Петя огляделся по сторонам и заметил на полу обронённый кем-то платок. Обычный женский носовой платок с кружевами, чистый и надушенный. И тут Петя сообразил, что ему надо делать. Он достал из рюкзака моток веревки, которой ему служила прочная капроновая нить, отрезал от неё два одинаковых куска и привязал концы к углам носового платка. Соединил и завязал петлю. Парашют готов. При помощи лазательных крюков Петя забрался на подоконник и втащил снаряжение.
Последний, седьмой этаж. Внизу - Захарьевская улица. Тихо и пусто. Прыгать страшновато: вдруг парашют не раскроется, или его прибьёт к стене, или он застрянет не проводах и будет болтаться посреди улицы, пока его не заметят мальчишки и не начнут сбивать камнями...
Но вот его слух уловил позади лязг отпираемого замка. Дверь отворилась, и в лабораторию заглянул высокий худой человек. Он был до невозможности рыжий, рябой и ходил так будто крался на цыпочках. Он подошёл к шкафу, осмотрел полку, на которой лежал кусочек хлеба и стояло блюдечко воды, тронул распахнутую створку, затем лёг на пол и начал ползать, медленно перебирая руками, словно крокодил. Несомненно Петя где-то его видел. Конечно! это новый секретарь Мракобесова. Его Фамилия ... его фамилия...
- Эй, мальчик, ты где, цып-цып-цып! - подзывал его рыжий. - Иди сюда, получишь конфетку!..
"Надо прыгать, надо прыгать, - твердил Петя, заглядывая вниз через край подоконника. - Надо прыгать, надо прыгать... Как же его фамилия?"
Вдруг у него за спиной раздалась властная команда:
- Курослепов, встать! Руки за голову!
И в этот момент Петя с перепугу прыгнул.
Парашют потянулся за ним, скользнул по подоконнику, послушно раскрылся, и лёгкий ветерок погнал его вдоль фасада.
Петя ловко сидел в петле, ухватившись за стропы и глядя по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146