К тому же он испытывал сострадание к этому выставленному на потеху зрителей мертвецу, каких бы глупостей и жестокостей он не натворил в своей жизни.
- Настроение ничего, Владимир Ильич, хорошее. В Петербурге Олимпийские игры. Наши спортсмены очень даже прилично выступают.
- Это замечательно, то что вы говорите, молодой человек. - обрадовался Ленин. - Пропаганда и развитие физической культуры в массах - архиважнейший фактор в деле построения коммунизма! Кстати, как там у вас на идеологическом фронте? Поповщину, мелкие частнособственнические инстинкты - полностью искоренили?
Пете не хотелось огорчать Ленина, и он ответил неопределенно:
- На идеологическом фронте у нас большие перемены к лучшему, Владимир Ильич.
- Голод, разруху преодолели?
- Преодолели, Владимир Ильич. Не сразу, но преодолели.
Петя подумал, что этот Ленин, как и все здесь, тоже не настоящий, а такой, каким его выдумали в книжках. И он решил задать вопрос, который сейчас назойливо лез ему в голову:
- Скажите, Владимир Ильич, а вы читали книжки, которые про вас написаны?
- Ознакомился, знаете ли, с огромным интересом. Имею на этот предмет целую библиотечку, кое-что люблю даже перечитывать.
- Вот-вот, я это и хотел спросить: что вам о себе больше всего нравится?
Ленин на мгновение задумался и уверенно сказал:
- Товарищ Зощенко замечательно пишет. Помните его рассказы - "О том, как Ленин бросил курить", "О том, как Ленин перехитрил жандармов", "О том, как Ленину подарили рыбу"...
- Да-да! - подхватил Петя. - Просто замечательные рассказы. Там ещё есть такие, которые начинаются со слов "Когда Ленин был маленьким..."
- Удивительно яркий талант.
- Сами-то вы как, Владимир Ильич? Не скучно вам здесь одному?
По щеке Ленина пробежала слеза.
- Да что вам сказать, молодой человек... Очень хотелось бы съездить на могилу Наденьки. Я ведь перед ней виноват, не всегда бывал по отношению к ней честен, увлекался...
Петя приготовился сказать ему что-то в утешение, но карточный паяц был тут как тут.
- ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ ВСЕГО?! - заорал он Пете прямо в ухо.
- Послушайте, товарищ, по какому праву вы... - возмущённо попытался вмешаться Ильич, но джокер бесцеремонно захлопнул гроб словно крышку портсигара, и оттуда доносилось теперь только приглушенное "бу-бу-бу"...
- ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ ВСЕГО?! - продолжал орать джокер, явно стараясь помешать думать. - Четыре секунды, время пошло, сгною в могиле!!
У Пети вдруг отчётливо высветились в голове пять букв. Он зажмурился и крикнул:
- Слово!
В тот же миг ноги его потеряли опору, он заскользил по жёлобу и взгромоздился...
7
... И взгромоздился прямо на старую сухую ель.
- Ох! Ох! Да что же ты делаешь, вредитель! - заохала ель.
Исцарапав себя, Петя слез на землю и стал разглядывать говорящее дерево.
- Что вылупился? Дуру старую никогда не видел? Поделом, поделом мне и так. Давай, ломай ветки, пили, руби под корень! Всё, всё профукала, промотала на старости лет, сгубило зеро'шко проклятое! Профершпилилась! Всё, что предки трудом наживали, всё у своих наследников уворовала, французишкам поганым отдала своими руками!
Петя начал догадываться.
- Послушайте, - сказал он, - это не вы случайно "бабуленька", московская помещица, которая на рулетке проигралась? Ну, про вас ещё Достоевский писал. Тара... Тара...
- Тарасевичева Антонина Васильевна, она самая. В семьдесят пять лет такую дуру сваляла! Ещё и в романе прописали, всем временам на посмешище. Стыд-то какой, позор!
- И вы теперь... Вот так?
- Вот так. Стою теперь здесь, от стыда сохну.
- Ну, вы не очень-то переживайте, потом бы всё равно отобрали.
- Как? Кто отобрал!
- Ну, как это кто... Эти самые, революционные солдаты и матросы.
- Революсьённые? Это что же, как во Франции?
- Нет, это, пожалуй, пострашнее было, чем во Франции. Не тот размах.
- Ну, это ты меня не очень сильно успокоил.
- Я просто в том смысле, что ваша беда в мировом масштабе...
Но тут перед Петей возник Джокер, одетый в чекистскую кожанку, с огромным маузером на боку, деревянная кобура которого волочилась по земле. На голове у шута была папаха со звездой, на плечах - бурка.
- Вы мне тут вредной контрреволюционной пропагандой не занимайся! заорал он, тщетно пытаясь вынуть из кобуры маузер. - С такими как вы у нас тут разговор короткий: раз-два и к стенке. А ты, бабуля, его не слушай. Правильно стоишь. Ты, бабуля, ещё благодари товарища Зюкина, что тебя, старорежимную клячу, до сих пор ещё к стенке не поставили. Я контрреволюцию за версту носом чую!
Сосенка опять заохала и запричитала, а джокер-комисар взял мальчика под руку и отвёл в сторонку.
- Пока очень хорошо продвигаетесь, товарищ, многие удивлены. Некоторые полагают, что вопросы чересчур лёгкие.
- "Некоторые" - это вы сами?
- Уверяю вас, нас по крайней мере двое. Итак, седьмой вопрос, три секунды. Готовы?
- Да.
- НАСИЛИЕ БЫВАЕТ КАКОГО РОДА?
- Над собой и над ближним! - выпалил Петя.
- И?.. - джокер во все глаза смотрел на стрелку секундомера.
- И... над божеством!
Продолжая смотреть на секундомер, шут скривил физиономию:
- Неважно, молодой человек, очень неважно. Три целых, четыре десятых. С такими темпами мы коммунизма не построим. Мне необходимо посоветоваться с товарищем Зюкиным.
Он снял трубку со стоящего на пеньке аппарата, завертел ручку и заорал в раструб:
- Барышня! Барышня! Смольный мне, срочно. Барышня! Смольный, срочно!.. Товарищ Зюкин? У нас тут непредвиденные... Ах вы уже в курсе? Так... Так... Так... Вас понял, будет исполнено. Так точно, именем революции, немедленно.
Петя неприятно поёжился.
Джокер повернулся к нему, ослепительно улыбаясь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146