– Все будет хорошо.
На закате мы стояли рядом на пристани и, глядя на неспокойную черную воду, рассуждали о будущем.– Ты думаешь, мы правильно поступаем? – тихо спросила Дел.Я пожал плечами.– Не знаю. По-моему, выбирать нам не приходится.Она вздохнула.– Наверное ты прав.Я постарался вложить в голос хоть толику оптимизма.– Кроме того, подумай о странах, которые мы увидим, о людях, которых мы встретим. О новых приключениях.Дел покосилась на меня.– Вот все это тебя никогда не интересовало.Я прижал руку к сердцу и оскорбился:– Ты просто ранишь мои чувства. Ты высказываешь обо мне совершенно четкое суждение и категорически отказываешься предположить, что можешь ошибаться.Дел фыркнула.– Я тебя слишком хорошо знаю.Еще немного подразнив друг друга, мы погрузились в неловкое молчание. Корабль скрипел, качался и терся о причал. С твердой землей его соединяла только широкая деревянная доска и он нетерпеливо ожидал рассвета, когда и мы с Дел поднимемся на борт.Я яростно поскреб шрамы песчаного тигра почерневшим ногтем большого пальца.– Посмотри на это с другой стороны – у нас появляется шанс начать все сначала.– Тебе это не понравится, – отрезала она.Я воинственно выгнул бровь.– А почему ты так уверена?– Уверена. Ты слишком долго был Песчаным Тигром, а теперь тебе придется жить анонимно.– Ано… как?Дел улыбнулась.– Это когда никто не знает, кто ты.– Аиды, какая разница? Я был шишкой и джихади. И то, и другое принесло мне одни неприятности, – и в результате я стал борджуни – только вслух я это не сказал.Дел посмотрела мне в лицо и на секунду сжала мой локоть.– Прости, Тигр. Хотела бы я, чтобы все было по-другому.Я равнодушно пожал плечами.– Акиви уже пролили… Да и вообще, Дел, я сам сделал этот выбор. Никто не держал нож у моей спины и не приказывал разбить круг. Я пересеклинию по своей воле. И никто не сможет отрицать, что мой план не сработал.Она отвернулась и тихо подтвердила:– Сработал.– И кроме того… – продолжил я, но не закончил.Дел подождала, потом мягко напомнила:– Кроме того что?– Это не дом. Уже не дом. Это не тот Юг… – я замолчал и задумался.– А может и тот, просто я не могу жить так дальше. Раньше, когда мы только вернулись с Севера, до Искандара, мне было хорошо. Я чувствовал себя дома. А потом был Искандар, и старый хустафа бросал песок, а потом Аббу и Сабра, и все остальные… – я вздохнул. – Я не мессия. Идея пришла мне в голову случайно. Может что-то получится, а может и нет, эти каналы с водой. До этого мог додуматься каждый, но получилось так, что именно я, – я пожал плечами. – И теперь все встало на свои места. Джихади это не божественный посланец и не святой… он – избитый и уставший танцор меча, который никогда уже не сможет войти в настоящий круг… – я резко замолчал, пристально вглядываясь в расплывчатые контуры корабля, качавшегося в полутьме на волнах. – Кроме того, ты потеряла больше, – добавил я, когда справился с голосом. – Ты снова лишилась Джамайла.– Да, – тихо сказала она.– И своей яватмы.– И ты, – парировала она.Я покачал головой.– Меч никогда не значил для меня так много, как для тебя. Ты прекрасно знаешь это, баска.Она слепо смотрела на корабль, потом молча повернулась и ушла. Я не стал ее останавливать – иногда от этого человеку только хуже. Ночную тишину нарушил долгий, прерывистый вздох. Он оборвался внезапно, словно человек захлебнулся им. Дел лежала ко мне спиной и я почувствовал, как вздрогнуло ее тело. Я приподнялся, повернулся, взял ее ладонь в свою и, сильно сжимая, прижал к груди.– Это глупо, – прошептала она.– Нет.– Это только меч.– Ты плачешь не из-за него.Она сглотнула задушенный смешок.– Тогда почему я плачу? Я спела свою песню для Джамайла, с этим покончено. Это я понимаю. Теперь он сможет спокойно перейти в другой мир,– она жадно втянула воздух. – Тигр, почему я плачу из-за меча?– Я сказал тебе: нет. Не из-за Бореал. Ты плачешь из-за Делилы… потому что потеряла все, что знала, – я убрал локон волос с ее лица и продолжил: – Все твои клятвы выполнены. Обеты исполнены. Ты допела все свои песни.– Я не понимаю…– Ты плачешь из-за Делилы, потому что не знаешь, кто она.Она дернула плечом.– Я это я.– Ты не знаешь себя, поверь мне, баска – я и сам пережил такой период.– Но… – она задумалась. – Кто я тогда?Я мягко прошептал ей в ухо:– Достойная женщина.В ответ раздался полуплач-полусмех.– А в том месте, куда мы направляемся, это чего-то стоит?– Я не знаю. Чего-то наверняка стоит, а конкретную сумму пусть они сами определяют.– Они, – повторила Дел. Она долго молчала прежде чем снова заговорить: – Только этим я и жила целых семь лет. Я была мстительной, одержимой женщиной, которая металась по стране в поисках мужчин, чтобы убить их. Теперь все они мертвы. Вся кровь пролита. Что за достоинство в этом?– Достоинство в клятвах и твоем отношении к ним.Дел резко повернулась лицом ко мне. Даже в полутьме я видел сияние ее глаз.– А ты?Я пожал плечами с деланным равнодушием.– Я никогда не относился к этому серьезно, к мечу… и к чести.– Не ври, – отрезала она. – Я не поверю, я слишком хорошо тебя знаю.Я улыбнулся.– Может быть. Но если бы я относился к чести так же серьезно, как ты, я ни за что бы не нарушил клятвы.– И был бы мертв.Я усмехнулся ей в лицо, оно было совсем рядом с моим.– Значит ты не сомневаешься в победе Аббу?Она долго молчала, а потом тихо буркнула:– Это нечестно.– Конечно честно. Если ты уверена, что он выиграл бы танец, можешь так мне и сказать.Она снова надолго замолчала.– Нет. Не могу, – прошептала она.– Ты думаешь, он победил бы?– Снова ты за свое…– Так ты уверена?Дел засмеялась.– Мы все равно уже никогда не узнаем правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114