Деньги, которые ты принял, позорные.– Денег я не получу, пока не привезу тебя! – рявкнул он.– Неужели? – я удивленно выгнул брови. – Значит ты даже глупее, чем я думал.– Тигр, – тихо сказала Дел; я понял, что это вопрос.Я пожал плечами.– Он проиграл. Танец окончен. И если он не захочет стать борджуни, пожертвовав своим положением и гордостью, он не посмеет нас преследовать,– я махнул рукой. – Отпусти его. Пусть возвращается к остальным. Он может передать им все наши слова, – Дел опустила Бореал, а я встретился взглядом с Незбетом. – Слушай меня, Незбет: сейчас я говорю с тобой как танцор меча с танцором. Я клянусь тебе именем моего шодо: все, что тебе рассказали – вранье. Передай это воинам.Незбет уставился на меня. Он вдруг постарел, а губы превратились в тонкую прямую линию.– Значит ты опозорен, – объявил он. – Ты обесчестил имя своего шодо.Я устало махнул рукой.– Убирайся отсюда, мальчишка. Ты слишком глуп, чтобы жить, но я тебя убивать не буду. Моему мечу нравится вкус мужчин.Незбет подобрал клинок и убрал его в диагональные ножны. На прощанье он еще раз попытался испепелить меня взглядом, потом повернулся, вскочил в седло и поскакал в пустыню. Лошадь шла тяжелым галопом, поднимая в воздух облака песка.Я тяжело вздохнул и, глядя ему вслед, заметил:– Воды у него мало, и лошадь он загонит. Ему повезет, если быстро встретит людей. А мы, похоже, пока в безопасности.– Нет, – покачала головой Дел.– Может и нет, – согласился я. – Нам тоже пора ехать.– Тигр?– Что?– Почему ты не взял его лошадь? Он сказал, что за ним идут другие… они могут встретиться.Я задумался. Нахмурился. Посмотрел на нее.– Ну, наверное мы просто не можем поступать как воры.Дел усмехнулась.– Наверное.
Он начался незаметно, как начинаются самые страшные из них. Легкий ветерок оставлял узоры на песке, подергивал за шелк бурнуса; воздух ласкал лицо, откидывал волосы со лба и глаз. Песок, поднимавшийся из-под копыт жеребца, взлетал, зависал в воздухе и поднимался еще выше, жаля глаза. Дел и я, сидя рядом, спасались от него под надвинутыми капюшонами, пока я не скинул шелк с головы и не натянул повод, заставляя жеребца остановиться.– Самиэль, – сказал я, имея в виду ветер, а не мой меч.Дел не сразу поняла, потом забеспокоилась.– Ты уверен?– Воздух пахнет по-другому, – я прищурился. Солнце по-прежнему слепило глаза, хотя песок уже летал в воздухе. Если ветер станет сильнее, самиэль превратится в самум. В пустыне от горячего ветра достаточно неприятностей, а хуже песчаной бури уже ничего не придумаешь.– Лучше нам найти какое-нибудь убежище, вроде стены в оазисе… – я покачал головой, отгораживаясь от солнца и песка ладонью. – Мы отъехали слишком далеко. Может найдем какие-нибудь деревья…– Я помню самум… – Дел поежилась и не стала продолжать.Я тоже его не забыл. Тогда мы только встретились и Дел была совсем недоступной…Я криво улыбнулся, вспоминая те дни. И длинные темные ночи разочарований.Дел ткнула меня в спину.– Мы едем дальше? Или остаемся здесь?– Кто-то поедет, а кто-то пойдет. Жеребец устал, ему нужен отдых.Дел изобразила задумчивость и наконец приняла решение:– Ну так уж и быть, пусть тем, кто пойдет буду я, – она соскользнула по гнедому крупу и пошла к голове жеребца. – По-моему впереди что-то растет.Я пожал плечами.– Замечательно, тогда вперед. Не хотелось бы останавливаться, в любой момент ожидая появления новых гончих аид… – я повернулся, прищурившись осмотрел горизонт в той стороне, откуда мы пришли. – Если Незбет не соврал и они действительно так близко, долго гнаться за нами им не придется. По крайней мере некоторым из них. Мы постоянно по разным причинам задерживаемся и теряем слишком много времени.– И чем больше мы будем задерживаться, тем больше их будет догонять нас.– Это точно, – согласился я. – Давай надеяться, что если вскоре кто-то и появится, то это будут выскочки вроде Незбета, пожертвовавшие собственным благополучием ради славы и вырвавшиеся намного вперед.– Мне не нравится, что так много танцоров согласились охотиться за своими, – мрачно сообщила Дел.Я обернулся.– С танцорами мечей мы справимся. Мы двое из лучших, помнишь? Если не самые лучшие, – я сказал «мы» понимая, что она заслужила это. – И кроме того, всей толпой они не нападут. Это против правил круга. Они будут танцевать один за другим. Я больше волнуюсь из-за племен.Но Дел не могла успокоиться из-за танцоров мечей.– И сколько танцев ты сумеешь выиграть, в твоем состоянии?– Я? Аиды, баска… я могу ссылаться на больное колено очень долго, – я усмехнулся. – Может, в конце концов они устанут ждать и сдадутся.– А ты когда-нибудь сдавался, если тебя нанимали на работу?– Один раз. Тот человек действительно заболел… он умирал и я отпустил его. Но между прочим, могу сообщить тебе, что я ограничился гонораром, может это возродит хотя бы часть твоей веры в меня.– Часть возродит, – согласилась она. – Но тебе нужно было вернуть и гонорар, поскольку ты не выполнил задание.– Ну… да, – и я снова прищурился, защищаясь от укусов песка. – Давай к тем кустам. Надеюсь, ему это надоест до того, как он превратится в самум.
Немного позже, когда мы съежившись лежали среди кустов, Дел сообщила то, что и без слов было ясно.– Он не прекращается.– Нет.– И даже становится сильнее.– Да.– Значит будет самум.– Похоже на то, – я по привычке попытался согнуть колено, выругался и сел.Возразить было нечего. Он не прекращался. Он становился сильнее. И он почти превратился в самум.Нет, он уже превратился.– Аиды, – пробормотал я.Дел, сжавшаяся среди корявых кустов, повернулась и увидела то, что обнаружил я:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114