Аббу обладал тем, чего я так и не смог добиться: уверенностью в себе. Он умел танцевать и жил только танцем.Я, конечно, танцевал не хуже, а может даже и лучше – хотя до сих пор мы так это и не выяснили – но уверенности в себе у меня не было.Я просто никому в этом не признавался.Аббу ждал молча. Я не сомневался, что он уважал меня: он пришел без оружия, хотя это ничего не меняло. Я пролежал растянутый кандалами всю ночь. Зная реакцию Аббу, можно было уверенно предсказать, что я снова лежал бы на скамье, не успев коснуться его.Я посмотрел ему в глаза и почувствовал, что он ждет от меня чего-то.И тогда я все понял.– Значит это тебе мы обязаны, – объявил я. – Она отставала от нас на день, на два дня пути, а потом вдруг оказалась здесь, поджидая нас у Фоуада.Он усмехнулся.– О таких людях, как мы, по Пендже ходит столько легенд, что это портит нам жизнь – наши поступки становятся предсказуемыми. Когда мы узнали, что вы с Дел покинули Кууми, я сказал Сабре – и Умиру, когда мы встретили его в оазисе – что ты направляешься в Джулу. Я не знал, почему, но знал куда. Ты всегда останавливался в одном месте: у Фоуада. Так что я предложил им набрать побольше воды, гнать лошадей, чтобы опередить тебя в Джуле, и там подготовить ловушку.Я вспомнил искреннее дружелюбие Фоуада, его любезность по отношению к Дел.– Фоуад?Аббу дернул плечом.– Ты даже не представляешь, какой целеустремленной может быть Сабра. Она не похожа на других женщин. Она всегда получает то, что хочет. Джула – ее домейн; она свободна делать все, что взбредет ей в голову с любым человеком, попавшим под ее причуды. Это может быть мужчина, женщина, ребенок. Ты знаешь, каким был Аладар – я слышал, что он сделал с тобой. Так вот: дочь еще хуже. Дочь совсем другая. Фоуад совершил бы непростительную глупость если бы отказал ей.– Что сделают с Дел?Аббу пожал плечами.– Сейчас она у Умира. Он сделает с ней все, что захочет.Я вглядывался в его лицо. Как он мог? Он ведь знал, любил, желал Дел.– И тебя это не волнует?Аббу засмеялся своим хриплым разбитым смехом.– Ты совсем не веришь в баску? Умир недооценивает ее, а я ее знаю. Он спит с мальчиками, в постели женщины его не интересуют… он хотел получить ее только для пополнения своей коллекции. Коллекционеры обычно бережно обходятся со своими сокровищами, – он прислонился к стене, бездумно потирая зарубку на носу. – Дел не назовешь беспомощной. Долго удерживать ее он не сможет.– Значит возвращаемся ко мне, – заключил я и сделал глоток воды.– Здесь все просто, Тигр. Мы танцем.Я задумчиво кивнул, опуская чашку.– Сабра упоминала некоторые предосторожности.Что-то дернулось под одним его карим глазом.– Она обещала мне танец. Я не просил никаких предосторожностей, мне нужен был шанс покончить с этим согласно кодексу. Ничего больше.Я хмыкнул.– У Сабры может быть другое мнение на этот счет.– Сабра безжалостна, – согласился он. – Она гораздо страшнее Умира, но…– Но ты доверяешь ей.Его губы сжались. Он оторвался от стены и обошел меня, по пути бросив короткий взгляд в дырку, которая служила окном. Я слышал его шаги за спиной; хрип ломаного голоса, в котором каждый звук был четким и одновременно необычно напряженным.– А теперь слушай меня, – приказал он.Я молчал.Несколько секунд стояла тишина, потом он заговорил очень тихо, но ясно.– Сабре нужно показать свою силу всем мужчинам-танзирам и просто всем мужчинам своего домейна. Чтобы они зауважали ее. Ей нужно заставить их подчиниться любыми средствами, потому что она женщина. Она сделает все, что для этого потребуется. Если бы я не вмешался, она могла бы приказать содрать с тебя живьем кожу – ты когда-нибудь видел такое зрелище? – он не ждал от меня ответа. – Человек, тренированный нашим шодо, танцор меча седьмого ранга, заслуживает смерти в круге.– Не делай мне одолжений, – я поставил чашку. – Когда-то мы могли бы разрешить наш спор в круге и без смертельного исхода.– Когда-то, – согласился Аббу, – в Искандаре… но вмешалась лошадь. И в Пендже, но тогда вмешался Чоса Деи. А теперь слишком поздно, – я снова услышал его шаги, когда он обошел меня, чтобы посмотреть мне в лицо. В его глазах уже не было веселья, в голосе – насмешки. Он был предельно серьезен. – Я обещаю, смерть будет быстрая, чистая и безболезненная. Ты умрешь достойно.– ТЫ уверен в себе, – бросил я не задумываясь.У краев глаз собрались морщинки. Он старался сдержать улыбку.– Мне нравится твоя бравада, но будь разумен, Песчаный Тигр… Я – Аббу Бенсир.Я очень тихо объяснил Аббу куда ему надо идти. А потом добавил когда, как быстро и в каком состоянии.Сначала он сдерживался, а потом улыбнулся.– На этот раз сталь. Хватит с нас деревянных клинков.Я посмотрел на шрам на его горле.– Я чуть не убил тебя тогда. Мне было семнадцать, у меня почти не было опыта… С тех пор прошло двадцать лет. И на столько же лет ты постарел. Ты стал медлительнее. Скованнее. Старше.– Мудрее, – мягко поправил Аббу. – И Песчаный Тигр уже не такой молодой, каким был когда-то.Это точно. И он провел ночь, мучаясь от головной боли после отравы в акиви, прикованный к доске с занозами, думая о Делиле.Я снова посмотрел на его горло.– А знаешь, Аббу, вот что весело – сколько тебя знаю, мне ни разу в голову не пришло, что ты человек мстительный.– Не путай меня с Саброй, – раздраженно рявкнул он.Я посмотрел на него внимательнее.– Я не собираюсь мстить тебе, – настаивал он. – Что было, то было. Мне до твоих неприятностей дела нет. И до тебя мне дела нет. Я хочу только танцевать.– Она так хороша в постели? – удивился я.Аббу расхохотался.– Старая шутка, Песчаный Тигр.Я пожал плечами.– По крайней мере это причина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114