А дальше
начинается парадокс. В свое время Шредингер описывал такой мысленный
эксперимент. В полностью непроницаемом ящике находятся кошка и
автоматический механизм, который в момент распада радиоактивного ядра
разбивает бутыль с ядом, мгновенно убивающим кошку. Вероятность распада
ядра в ходе эксперимента - пятьдесят процентов. Вопрос: можем ли мы
определить, живали кошка, до того как вскроем ящик?
- Но здесь нет никакого парадокса, - быстро ответил ничуть не
обескураженный Квакс. - Ответ можно дать только в терминах теории
вероятности.
- Отлично. До вскрытия ящика волновая функция системы "ящик - кошка"
не коллапсирует. Кошка не жива и не мертва - существует равная вероятность
и того и другого. Вигнер развил этот эксперимент. Предположим, что один из
друзей экспериментатора вскрыл ящик и достоверно установил, жива еще кошка
или уже нет. Теперь ящик, кошка и друг Вигнера вместе составляют единую
систему с более сложной волновой функцией, в которой состояние кошки, как
и знание о том друга, остается неопределенным до наблюдения состояния
животного самим Вигнером.
Этот парадокс в свое время был назван парадоксом "Друга Вигнера". Он
приводит к бесконечному регрессу - катастрофе фон Ньюмена. Система "бокс -
кошка - друг" остается неопределенной вплоть до наблюдения
экспериментатором - мною. Но в то же время новая система: "бокс - кошка -
друг - экспериментатор" - остается неопределенной вплоть до наблюдения
состояния кошки посторонним наблюдателем.
Квакс ненадолго задумался.
- Итак, мы выяснили, что основной парадокс существования, парадокс
квантовой физики в целом, для человека ассоциируется с Вигнером и его
друзьями.
Язофт порылся в бумагах.
- Да. Внешний мир создается актом наблюдения. Шредингер задавал
вопрос: "Может ли мир оставаться спектаклем в отсутствие зрителя, не
существующим ни для кого - то есть, вообще говоря, на самом деле не
существующим?"
- Отлично, Язофт. И как это объяснит нам поведение тех, кто назвал
себя "Друзьями Вигнера"?
- К сожалению. Правитель, - пожал плечами Парц, - у меня нет разумных
гипотез.
Последовало долгое молчание; Парц сквозь иллюминатор внимательно
следил за происходящими на Сплайне изменениями. Во внешнем покрове
грузовика появилась щель шириной в сотню метров. Она медленно расширилась,
обнажив розовато-красный Туннель.
- Мне нужен ваш совет. Представитель, - раздался голос Правителя. -
Вы необходимы здесь, внутри.
Волна предчувствий захлестнула Парца. Он сжался в своем кресле,
направляя флиттер в гостеприимное отверстие Сплайна.

Покрытые густой красной субстанцией, похожей на кровь. Туннели, по
которым продвигался флиттер Парца, протянулись, очевидно, на несколько
миль. Вокруг флиттера сновали крошечные роботы - антитела, как сообщил
Квакс. Парца охватил приступ клаустрофобии, ему казалось, что
кроваво-красные стены сжимаются вокруг него. Человеку не под силу долго
находиться внутри этого гигантского кишечника.
Наконец флиттер остановился у сморщенной кожаной перегородки,
открывавшей вход в большую, не меньше четверти мили в поперечнике, камеру.
"Желудок Сплайна!" - догадался Парц. В пространстве камеры парило
множество небольших тел правильной сферической формы. Ярко-красные стенки
были покрыты сетью вен. В этой землянично-красной камере Парц немного
приободрился.
В центре ее неподвижно висел пузырь диаметром в добрую сотню метров с
какой-то коричневатой жидкостью. Сквозь полупрозрачную муть жидкости Парц
разглядел внутри пузыря скопление механизмов. Металлическими штангами
пузырь жестко крепился к стенке желудка Сплайна. Поверхность пузыря, вся в
коричневой накипи, была изнутри усеяна миллионами конвекционных ячеек,
словно подогревающих его. Устройство напоминало медленно кипящую кастрюлю
с весьма неаппетитным варевом.
- Правитель, где вы? - спросил обескураженный Парц.
- Я здесь, - послышалось из транслятора.
В легкой растерянности Парц осмотрел желудочную камеру.
- Внутри пузыря?
- Не пузыря, а жидкостной сферы, - рассмеялся Квакс. - Нет, конечно.
В некотором роде я и есть этот самый пузырь.
- Ничего не понимаю.
- Турбулентность, Парц. Неужели вы не видите конвекционные ячейки?
Вот это и есть "я", как вы изволили - выразиться. Теперь понятно?
Ошеломленный Парц уставился на булькающего Правителя.

Родная планета Квакса была большим болотом.
Гигантский водоем, подобно первобытному океану Земли, простирался по
всей поверхности планеты. На дне без устали работало множество подводных
вулканов. Поверхность болота кипела выбросами множества пузырьков.
В этом бульоне родились Кваксы; один из них теперь пузырился в
желудке Сплайна.
- Турбулентность, Парц, - это лучший пример постоянно
самоорганизующейся материи, - хвастался Квакс. - У меня на родине, в
океане, энергия, производимая температурным полем между вулканами и
атмосферой, структурировала океанскую поверхность, создавая турбулентные
поля из многих миллиардов конвекционных ячеек. Вообще вся известная живая
материя имеет клеточную структуру. У нас нет удовлетворительных объяснений
этого факта, но, по-видимому, это справедливо даже для КсиЛи. Хотя сначала
и кажется, что клеточные структуры там в принципе не могут существовать.
Парц схватился за голову, смеясь как ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153