Но ни одна живая душа н
е должна знать об этом. Ни одна, иначе моя жизнь превратится в ад».
Он вышел из автобуса и направился к серому зданию редакции «Клариона». О
н шел словно в трансе, поглощенный своими мыслями. Их было так много, и все
они были так непривычны и странны, что он никак не мог заставить их двигат
ься в каком-то порядке. Как и большинство людей, он вообще не умел думать л
огично и стройно. Подобно неопытному пастуху, стадо которого то и дело ра
збредается в разные стороны, он не умел собрать свои мысли. То он думал о т
ом, что узнает теперь, любит ли его действительно Присилла; то представля
л себе неслыханные репортерские удачи, от которых коллеги лишь разинут р
ты; то видел себя редактором газеты, лихо подъезжающим к редакции в длинн
ющем черном «кадиллаке».
Он перешел улицу и вошел в редакцию.
Основатель, владелец и редактор «Клариона» Рональд Барби был человеком
принципов. Принципов, правда, у него было всего два, но зато он был готов за
щищать их с отвагой нефтяного магната, сражающегося за скидку налогов со
своих капиталов. Он считал, что, во-первых, газета должна приносить доход,
а во-вторых, что этого следовало добиваться всеми возможными способами.

Вероятно, именно в силу высокой принципиальности владельца «Клариона»
газета была обезоруживающе беспринципной.
Злые языки утверждали, что Барби никогда не менял своих убеждений, хотя б
ы только из-за их отсутствия. Но что бы ни говорили завистники, «Кларион»
была гибкой газетой. Она то, например, защищала высокую протекционистску
ю пошлину, то трубно призывала к ее отмене. Все зависело от того, кто больш
е платил ей в этот момент, анемичная ли текстильная промышленность Новой
Англии, дрожащая перед призраком популярных японских тканей, или автоим
портеры западногерманских «фольксвагенов» или английских «остинов», н
е желающие упускать своей порции в автомобильном пироге Америки.
Газета поддерживала то республиканцев, то демократов, в зависимости от т
ого, на кого ставил мистер Рональд Барби, и каждый раз, восхваляя одну из с
торон, редактор поносил другую за беспринципность.
При этом Рональд Барби требовал, чтобы все сотрудники разделяли его высо
кие принципы. Если кто-либо из них осмеливался неодобрительно высказать
ся о зигзагообразном курсе передовых статей газеты, основатель, владеле
ц и редактор «Клариона» топал ногами и кричал: «Вы олух, дорогой мой! Почем
у вы не удивляетесь тому, что котировка акций на бирже все время меняется?
А чем люди отличаются от лезвий для безопасных бритв или синтетического
волокна для рубашек? Если вам не нравятся биржевые колебания, идите в свя
щенники. Впрочем, и там, говорят, котировка заповедей не всегда устойчива
». Относясь с презрением к убеждениям и взглядам, сотрудники «Клариона»
подсознательно относились с презрением и друг к другу. Они делали свой б
изнес так же, как мистер Барби свой Ч не останавливаясь ни перед чем. Имен
но потому взаимоотношения голодных пауков в банке по сравнению с взаимо
отношениями сотрудников газеты могли бы показаться воплощением пастор
альной любви и гармонии.
Как и всегда, редакция «Клариона» являла собой зрелище организованного
хаоса. Сотрудники метались по коридорам с выражением одновременно отча
яния и покорности судьбе. Для постороннего глаза они казались какими-то
молекулами, скачущими под воздействием таинственных сил. То, что они не с
талкивались друг с другом, казалось чудом.
Ученые уже давно научились метить атомы и прослеживать их путь, но никто
еще почему-то не пытался пометить сотрудника редакции и проследить трае
кторию его движения по комнатам и коридорам. Но тот, кто сделал бы это, нав
ерняка отметил странную особенность: большинство мечется бесцельно, пр
осто участвуя в заведенном ритуале.
Ч А, Дэви, ты, говорят, попал в аварию? Ч приветствовал его на бегу спорти
вный обозреватель.
«Везет дураку!» Ч услышал одновременно Дэвид его мысленный комментари
й.
Ч Специально, чтобы порадовать тебя, Ч ответил Дэвид зло. Ч Ты уж прост
и, что я остался жив.
Ч Ты что?
Ч Ничего, Ч ответил Дэвид и вошел в прихожую кабинета редактора.
Ч Дэви, миленький, Ч заверещала секретарша редактора мисс Новак, котор
ой, как было известно всем в редакции, требовалось ежедневно два часа шту
катурно-косметических работ на лице, чтобы придать ему человеческий обл
ик. Относясь бережно к своему творению, она никогда не улыбалась, а лишь не
жно хлопала ресницами, желая высказать кому-нибудь симпатию. Ч Как я рад
а, что все так хорошо обошлось!..
«Жаль, что у него есть какая-то идиотка. Я бы с удовольствием с ним пофлирт
овала…»
Дэвид еще никак не мог привыкнуть к одновременному потоку информации и д
езинформации, получаемой им. Ему приходилось все время быть настороже, ч
тобы ненароком не ответить на мысли, а не на слова. «Как бы не так!» Ч хотел
ось крикнуть ему этой наглой толстой дуре, которая уже давно таращит на н
его глаза и вздыхает, как гиппопотам, так что того и гляди лопнет кофточка
. Но вместо этого он сказал:
Ч Джейни, радость моя, шеф один?
Ч Да, Дэви, он один и в чудном настроении. Сейчас спрошу его.
Она нажала кнопку интеркома и проворковала в микрофон:
Ч Мистер Барби, Дэвид Росс к вам.
Ч Пусть войдет, Ч ответил динамик.
Рональд Барби понимал толк в письменных столах и умел сидеть за ними. Он в
озвышался над целым акром зеленого сукна, словно дуб на полянке, властны
й и вечный. И даже морщины на его смуглом лице напоминали дубовую кору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34