Так что же? Товарищи вам доверяют, опытность ваша изв
естна, ЦК выражает вам доверие, не пуху не пера, стало быть подпишем?
Савинков, не читая, подписал договор с ЦК.
«1. Б. О. партии с. р. объявляется распущенной. 2. В случае возникновения боево
й группы, состоящей из членов п. с. р. под руководством Савинкова, ЦК а) призн
ает эту группу, как вполне самостоятельную, независимую в вопросах орган
изационно-технических, б) указывает ей объект действия, в) обеспечивает е
е с материальной стороны деньгами и содействует людьми, г) в случае испол
нения ею задачи разрешает наименоваться Б. О. партии с. р., 3. настоящее поста
новление остается в силе впредь до того или другого исхода предпринятог
о Б. О. дела и во всяком случае не более года».
Поблескивая лакированными туфлями, закладывая в боковой карман догово
р, Савинков вышел из квартиры Чернова. Ехал в ветре открытого автомобиля.
В откинутой фигуре была небрежность Он любил быструю езду.

6

Боясь провокации, Савинков составил террористическую группу из старых
товарищей. И из Парижа стал готовить цареубийство. Уже первые сведения п
ришли: Ц трое боевиков начали в северной столице слежку за выездами цар
я из Царского. Савинков отдал распоряжение готовить динамит в уединенно
й вилле в Нейи. Бесконтрольное обладание людьми и деньгами, сопряженное
с ответственностью, доставляло удовлетворение.
Савинков любил боевиков. Знал, что каждого пошлет и каждый пойдет на смер
ть. Больше других любил молодого Яна Бердо, поляка с аристократически во
енной внешностью, умевшего держаться, пить и есть. Поэтому дал ему кличку
«Ротмистр».
«Ротмистр» любил жизнь. У него были утонченные вкусы. Вместе бывали завс
егдатаями скачек в Лонгшан. И желтые людишки вертящиеся у тотализатора б
езошибочно узнавали их котелки.
Холодный для мало знакомых, заносчивый с врагами, пренебрежительный ост
рослов, Савинков с товарищами был ласков. Но чаще искал одиночества с сво
им романом. За романом, давая отчеты души.

7

День был разорван, часто отрывали от работы, звонили, вызывали на явки Ког
да Савинков остался один, испытал удовлетворенное чувство одиночества,
дающееся сильно усталым.
Савинков сидел в полутемноте. Ни враг, ни друг не знали, о чем он думал. Он ду
мал, что герой его романа Жорж это «Савинков доведенный до конца». Героя о
н сделал переходящим все границы. Жорж Ц сильный зверь. Убивать генерал
ов он будет хотя бы потому, что ему не нравится красная генеральская подк
ладка. Убьет всякого, кто встанет на дороге. Оттолкнет тех, кто его любит. С
авинков вспомнил Веру. Не было ни жаль, ни не жаль. «Цифра жизни. Баланс не с
ошелся, сбрасывается. Все покрывается бессмыслием смерти. Смешны грани,
рамки, если все умирает».
Ночью Савинков работал над романом. Потом сидел склонясь за зелено-осве
щенным столом. Сводил полученные донесения от боевиков из России. Донесе
ние, полученное неделю тому назад говорило, что наблюдение поставлено, ч
то два раза кортеж царя был замечен. Даже удалось несколько двигаться за
ним. Если бы на месте была вся организация и бомбы, может быть удалось бы
Ц убить. Но последующее было тревожно. Один из ведущих наблюдение замет
ил слежку, принужден скрыться, другие стали осторожнее. Товарищи ждали, з
вали Савинкова скорее ехать в Россию, нанести центральный удар, реабилит
ировать террор.
Савинков задумывался. Лицо было зелено, как у трупа, еле заметно улыбался.
Этого никто не знал: Ц не было сил. Он знал, что теперь, по приезде в Россию,
когда он уже не нужен Азефу, когда он только сорвавшийся с виселицы терро
рист, его схватят и повесят. И что же? Разве всю жизнь он не шел на виселицу?
Разве в Севастополе она была далека, когда из-под него вышибал табуретку
Азеф? Разве он трус? Виселица не страшна, он, конечно, не трус. Но в этот моме
нт он ненавидел Азефа. Урод убил, уничтожил его, оставив жить. Савинков с о
тчетливым отвращением ощущал: Ц он обманул ЦК, он не поедет в Россию, у не
го нет сил. Он знал, что это Ц усталость переломленной пополам души.
«Усталость. Обманываю ЦК? Чернова? Да я ненавижу их, как мелкую человеческ
ую сволочь. Я играл с петлей. Пусть играют другие». Но тут же представлял с
ебе: Ц по Невскому проспекту мчатся конвойцы на белых конях, коляски, кар
еты, филеры и полиция оцепили кварталы, выезд Николая II-го несется и вот: Ц
Взрыв! Карета взлетает на воздух. Кто убил всероссийского императора? Ни
колая Романова убил Борис Савинков!
«А, действительно, не поехать ли?» Савинков был зелен в свете лампы, как тр
уп.

8

Он снял наблюдение за царем, вызвав боевиков заграницу: Ц шли тревожные
подозрения Яна Бердо и «Миши Садовника». Пока съезжались Ц Слетов, Внор
овский, Зензинов, Бердо, Прокофьева, Моисеенко, Чернавский, Миша-Садовник,
Ц Савинков посвящал дни Парижу и одиночеству. Днем его видели на скачка
х в Лонгшан. По вечерам в богатых барах.
Иногда он писал стихи. Они были больные, кровавые. Он знал, что не убьет цар
я, что напрасно ездили по Петербургу боевики в извозчичьих армяках, ходи
ли папиросники. Знал, их могли повесить. Но что ж делать? Он признался б том
у, кто бы понял. Рассказал бы, как горела, выгорала и сгорела душа.

9

Заведующий наружным наблюдением русской политической полиции в Париже
, сыщик Анри Бинт был стар и опытен. Исполнял самые деликатные поручения. П
о приказу царя, например, наблюдал за братом царя Михаилом, женившемся на
Наталии Вульферт. Пронырливость Бинта превзошла всё возможное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108